произвела на него женщина?
– Мне всегда казалось, что Гуля еще та штучка. И я не раз и не два предупреждал брата, чтобы он не особенно доверял ей.
– И были совершенно правы! – горячо воскликнула пришедшая в себя Глаша. – Она предала Сеню при первой же возможности! Негодная!
– Боюсь, моя славная девочка, что нам с вами будет трудненько доказать это.
– Что? Что трудно доказать?
– Виновность Гули. Ее причастность к этому ограблению.
– Трудно? – разинула рот Глаша. – Да как же это? Да что тут вообще доказывать? Любовник Гули – уголовник. Только что отсидел за аналогичное преступление! И, едва выйдя на свободу, снова взялся за свое.
– Это мы так думаем. А он скажет, что в тюрьме он перевоспитался, взялся за ум, нашел себе работу. И предъявит кучу доказательств того, что он к ограблению Сени и к его похищению вовсе непричастен.
– Тогда пусть за дело возьмется милиция! – сердито произнесла Глаша. – Уж они-то сумеют выжать из Гули и ее Тамерлана правду!
– Насчет Тамерлана не знаю, а вот эта Гуля – она крепкий орешек. Насколько я успел убедиться, общаясь с ней, она не из тех дамочек, что раскисают и начинают болтать, стоит только надавить на них.
Может быть, это было и справедливо. Но в голове у Киры помимо ее воли снова прокрутилась мысль: а что делал дядя Коля в магазине у своего брата? Да еще так часто, что успел хорошо познакомиться с его помощницей?
– Заходил полюбоваться на выставленные образчики товара! Видите ли, девочки, я всегда, всю свою жизнь с раннего детства интересовался ювелирными украшениями, – усмехнулся в ответ дядя Коля. – Это у нас семейное.
– Семейное?
– А разве Глаша или Раечка не рассказывали вам, что наш с Сеней прадедушка тоже был ювелиром?
– Да?! – удивилась Кира. – Нет, они нам об этом не рассказывали.
– Настоящим ювелиром, – кивнул дядя Коля. – Признанным мастером. Не простым ремесленником, а известным мастером. Поставщиком Его Императорского Величества. А это, поверьте мне, в те годы кое-что да значило.
– Ну да, – охотно поддержали его подруги. – Конечно, значило. Еще как значило!
– И мой дед хотя и не пошел по стопам своего отца, но к ювелирному делу и драгоценным металлам тягу все же имел. Работал он на приисках.
– А ваш папа?
– Мама, – поправил ее дядя Коля. – Отец не был связан с золотом. А вот наша мама работала продавщицей в ювелирном магазине. И весьма ловко приторговывала из-под полы дефицитным в те годы золотишком.
Дядя Коля так легко и непринужденно признался в том, что его родная мамуля – она же свекровь Глаши и бабушка ее троих детей – в бытность свою молодой и энергичной девушкой была не только продавщицей, но еще и спекулянткой, что у подруг даже не зародилось сомнений, что все именно так и должно было быть.
А в самом деле, кому делала плохо мама Сени и Коли? Никому. Ровным счетом никому. Да ведь если бы она не припрятывала для своих многочисленных подружек и знакомых симпатичное золотишко, то это сделали бы за нее другие люди. И уже эти другие получили бы весь навар. А мама Сени и Коли осталась бы с носом. Разве это было бы хорошо?
– Времена тогда были такие, – вздохнул дядя Коля. – Все, кто мог, приторговывал и спекулировал. Просто нашей маме повезло. Она осталась чистенькой. А ведь могли и посадить. За спекуляцию.
Тем не менее матери Семена Семеновича удавалось прилично зарабатывать на той разнице, которая была между магазинной и ее собственной ценой на красивые ювелирные колечки, сережки и кулоны с цепочками. А у обоих мальчиков – у Сени и у Коли – с детства перед глазами находились красивые ювелирные изделия. Ведь мама для перепродажи отбирала только самое лучшее и уникальное.
Дешевое штампованное золото можно было без проблем купить и в советские времена. Его на прилавках магазинов было в достатке. Но даже тогда ценилась именно авторская ручная работа, которой и приторговывала мама мальчиков. Коля интересовался драгоценными побрякушками в меньшей степени, считая их недостойными настоящего пацана игрушками. А вот Сеня мог с утра до вечера перебирать приготовленные для продажи вещицы, внимательно слушая мать, которая рассказывала о пробах на золото, различных способах обработки драгоценных камней, известных в старину и используемых сейчас.
Именно мама подарила Сене первый в его жизни микроскоп, чтобы мальчик под увеличительным стеклом изучал внутреннее строение драгоценных кристаллов.
Время шло. И увлечение Семена определило его судьбу. Он пошел по стопам своего деда и прадеда, а именно – выучился на ювелира. Но гнуть спину на «дядю» или идти на государственное предприятие его не привлекало. Он хотел быть сам себе голова. Поэтому Семен Семенович назанимал денег у всей своей родни и хороших знакомых и на всю сумму открыл собственную ювелирную мастерскую.
Трудились там он и еще два его помощника. Потом нанял еще мастера. А потом еще и еще. И дело у Семена Семеновича пошло. Вскоре он убедился, что куда выгодней самому сбывать свой товар, чем продавать его в магазины, позволяя наживаться на собственном труде. Чтобы на нем наживались, Семен Семенович никогда не любил.
Поэтому, расплатившись с долгами, он немедленно залез в новые. Но свой собственный магазин открыл. К тому же времена изменились, стало возможно многое из того, что было недоступно при советской власти. Однако сначала у Семена Семеновича был совсем крохотный магазинчик, арендующий место в большом торговом павильоне. Но постепенно дело расширялось. И десять лет назад Семен Семенович стал владельцем собственного ювелирного магазина, уже не только торгующего своими изделиями, но и берущего на реализацию товар от различных фирм.
А та ювелирная мастерская, с которой все и началось, тоже продолжала существовать. Но теперь там изготавливали исключительно авторские уникальные вещи, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не тиражировались и не пускались на поток. То были вещи для элиты. И позиционировались именно как таковые.
– Значит, у Семена Семеновича имеется еще и ювелирная мастерская? – уточнила Кира, когда дядя Коля закончил свой рассказ. – Раечка, почему же ты не говорила?
– Ну, конечно, у папы есть мастерская! – откликнулась девушка. – А где, по-вашему, он мог изготовить те вещицы для коллекции инков?
– Не знаю. Я подумала, может, он обратился к знакомым профессионалам?
– Да вы хоть представляете себе, какие это деньги и ответственность?! – фыркнула Раечка. – Такой заказ можно было доверить только своим людям. Правда, дядя Коля?
– Кстати, любопытно было бы хоть краем глаза взглянуть на коллекцию этих вещиц, – задумчиво пробормотал мужчина. – У вас не сохранилось их фотографий?
– Увы, нет. Снимки нам только дали подержать в руках и отобрали.
– Жаль, – вздохнул дядя Коля. – Это помогло бы мне хотя бы примерно оценить величину утраты. Да и предположить, где и кому могли быть перепроданы ценности.
Эти слова навели подруг на интересную мысль. Даже на несколько интересных мыслей. Во-первых, такие уникальные вещи не станешь продавать, стоя на углу и предлагая их встречному и поперечному. В комиссионку их тоже не отнесешь. Если сдать в скупку или в ломбард, то могут возникнуть проблемы с милицией. Вещи-то краденые.
Если же пустить их в переплавку, то теряется львиная доля цены. Да и как переплавить? Где? У кого? Для переплавки золота нужны особые знания, а значит, нужен специалист. Вряд ли таковой существовал в банде Тамерлана. А значит, в деле был еще кто-то третий. О котором девушки не знали ничего.
Глава 11
Но тут слова взяла Глаша.
