меня.
– Глупо так рассуждать. Может, они здесь, а может, еще где-то. Это бесплодное переливание из пустого ведра в порожнее. Я поражена, что ты скрывала от меня, своей подруги, правду. Но все еще можно исправить.
– Поясни свою мысль.
– Пожалуйста, – охотно согласилась Наташа. – Мы постараемся выявить человека, который следит за нами, и потом оторвемся от него. Это несложно будет сделать. Во всех детективах и шпионских фильмах главный герой, заметив слежку, заходил в кафе, магазинчик или любое подобное заведение. Всем заведениям присуща одна общая особенность. Они должны иметь второй, запасный выход, желательно на другую улицу. Теперь ясно?
– Насчет выхода ясно, но наш «хвост» тоже узнал Амелина. И, плюнув на меня, будет следить за ним. Или за обоими. Если я пойду за Амелиным, то «хвосту» и голову ломать не придется, за кем идти.
– Они не знают, как он выглядит. То есть знают, что он высокий блондин с карими глазами и все такое неопределенное. Но составлять фоторобот я отказалась. Отмазалась тем, что темно было на лестнице, толком не разглядела. Значит, они не смогут опознать его при встрече, – уверенно закончила Наташа.
– Бред какой-то. У них есть его фотография из читательского билета, который мы нашли в его вещах. Верно?
– Нет.
Охваченная нехорошим предчувствием, я повторила:
– Фотографию с читательского билета, из его сумки, которую ты должна была отдать как ценную улику в обмен на кое-какие сведения, интересные для нас.
– Я отдала сумку.
– Со всем содержимым? – продолжала допытываться я.
– Почти.
– Как клещами из тебя все вытаскивать приходится! Говори, несчастная, отдала ли ты читательский билет с фотографией или нет? Нет?
– Не отдала, – гордо вскинула голову эта ненормальная. – Не отдала, и, как видишь, правильно сделала.
– Сокрытие от следствия улик, способных помочь раскрытию преступления, как мне кажется, уголовно наказуемое деяние, – горестно заметила я.
– Если ты меня не выдашь, я ни капли не рискую. Никто, кроме нас с тобой, не знает, что именно было в сумке.
– А сам хозяин, у которого ты вырвала ее прямо из рук?
– Еще неизвестно, удастся ли поймать его с поличным. И потом, когда человека арестовывают, он не склонен требовать, чтобы ему вернули его читательский билет, – резонно заметила Наташа.
Я мысленно постаралась представить себе сцену, когда уже обритый наголо Амелин закатывает следователю грандиозный скандал из-за пропавшего читательского билета и отказывается принимать пищу и медицинскую помощь до тех пор, пока ему не пообещают найти его утерянное сокровище. И вот уже он лежит на узкой кровати с похолодевшими конечностями, ослабевший от голода, но по-прежнему непреклонный. А следователь – плотный дядька с усами в пол-лица и обширной лысиной – допрашивает своих подчиненных и упрекает их в безалаберности и безответственном отношении к уликам. Те отпираются и клянутся, что получили сумку уже без читательского билета.
«Разве мы бы позволили себе подобное халатное отношение к документам! Никогда! – кричали они хором в моих мыслях. – Это дело рук той сумасшедшей, которая принесла ее нам». «От нее всегда сплошные неприятности получаются», – заявлял наш знакомый капитан Степанов.
С последним я была совершенно согласна, но в целом картина в моей голове получалась неубедительная. И, вернувшись к действительности, я была склонна согласиться с утверждением Наташи. После моего торжественного обещания не выдавать ее секрета капитану мы вновь вернулись к дружескому взаимопониманию. Было решено немедленно перейти к проблеме выявления конкретного лица, приставленного следить за нами. Для этого я должна была побродить по ближайшим магазинам, чьи входы находились в поле видимости Наташи. В магазинах было приятно тепло, и я с удовольствием выполняла свою часть задачи.
– Никого не заметила, – с огорчением призналась Наташа, когда я, согревшаяся от ходьбы по магазинам, вернулась обратно. – Ты нашу троицу не упустила? Ты глазела на меня и по сторонам, определяя, кто у нас на хвосте, а не могли ли они слинять в это время?
– Не могли. Я стою так, что все время краем глаза вижу дверь кафе, а из нее вообще никто еще не выходил.
– В кафе ведь тоже бывает по два выхода? Или наше кафе-мороженое редкое исключение?
По изумленному виду Наташи я догадалась, что не исключение. Но мысль о возможном коварстве нашей тройки посетила нас с Наташей почти одновременно. Забыв обо всех наших правилах конспирации, мы вместе кинулись в кафе. И очень вовремя, надо сказать. Потому что мы успели заметить все те же блестящие брюки, принадлежавшие подружке Амелина, которые исчезали в дальнем от нас углу кафе, где располагался запасный выход. Не раздумывая долго, мы бросились следом.
– Ты подумай, вот хитрые негодяи! – восхищалась Наташа. – Почти как я.
– Смыться от нас хотели. Не получилось, голубчики, – злорадствовала я.
Пробегая в двери, в которых за несколько мгновений до этого исчезли блестящие штаны, я очень кстати сказала:
– Предлагаю взглянуть, был ли у нас преследователь. Они соображают быстрее нас, как-никак профессионалы, и должны в ближайшее время появиться у главного входа. Скажем так, если через 15 секунд никто не появится, то мы бежим следом за компанией Амелина и им самим.
– Ох, уже не надо ждать. Вот он! – простонала Наташа, приникнув к щелке в двери. – Уносим ноги, пока он не догадался, где мы.
Мужчина, которого мы столь стремительно покинули, был не очень похож на телохранителя. Он был невысок, толстоват, среднего возраста. Одет скромно. Стрижка короткая, под бокс или вроде того. Черты лица немного вылинявшие. Должно быть, работа наложила свой отпечаток. Нелегко постоянно притворяться незаметным в толпе, сохраняя при этом индивидуальность.
– Мелкий он. Невысоко тебя Степанов ценит.
Мне стало обидно:
– Он, наверное, мастер спорта или метко стреляет. Нельзя судить о человеке по одному короткому взгляду. В нем может оказаться уйма внутренних достоинств.
– Тебе должно быть понятно, что внутренние его достоинства не уберегут тебя, Даша, в рукопашной схватке.
– Ты завидуешь!
– Чему?
– Тому, что меня охраняют.
– Было бы чему. Недомерка выделили.
– У тебя, между прочим, и такой охраны нет.
– У тебя теперь тоже.
Пока мы на ходу, спеша унести ноги, препирались с Наташей о качествах утерянной охраны, пожилой человек, вошедший за нами в кафе, повел себя нетипично для ищейки, потерявшей след. Он спокойно заказал порцию мороженого у стойки и принялся неторопливо его смаковать из красивой металлической вазочки. В оставленное нами кафе торопливо вошел второй мужчина, являвшийся волшебной противоположностью первого. Ростом и телосложением он напоминал молодого Шварца, который сел на легкую диету и немного отощал, но был в хорошей форме и на удивление бодр. Резво обежав кафе по периметру и заглянув под стойку, он наконец заметил запасный выход, и мимо изумленной буфетчицы, у которой никто не спрашивал разрешения воспользоваться запасной дверью, промелькнула шестая за последние две минуты фигура, которая тоже растаяла в проходе.
– Что за безобразие, – пожаловалась буфетчица пожилому мужчине с мороженым в руках и занялась своими привычными делами, выбросив из головы увиденное.
