– Очень благородное решение, – загалдели мы. – Вы не пожалеете об этом. Мы сами присмотрим за ними.
Кажется, с последними словами мы попали впросак. Они вывели Степанова из его благодушного настроения. Он как-то сразу скис и начал бурчать себе под нос что-то неразборчивое, но очень недовольное.
– Вот что, – сказал он наконец, – если вы планируете еще какую-нибудь операцию да еще в компании с Амелиным, то я их лучше сразу посажу. Им самим будет спокойнее и безопаснее в тюрьме, чем в вашем обществе.
Мы поторопились успокоить вконец расстроенного Степанова, уже нарисовавшего страшную картину своего будущего, в котором число желающих помогать ему в работе увеличилось с одного человека до четверых.
– Я вам запрещаю даже близко к ним подходить. Ясно? – негодовал Степанов. – Я же знаю, чем это может кончиться. Я прослежу, так и знайте.
С большим трудом, и то не до конца, нам удалось его несколько утихомирить, но распрощался он с нами настороженно. Нашим заверениям он однозначно не поверил и, наверное, страшно сожалел о своем обещании не трогать Амелина и Асю.
Тогда я вдруг очень вовремя вспомнила про Генку и, чтобы разрядить обстановку, спросила у Степанова:
– Вчера вечером, когда я уже возвратилась домой, встретила своего знакомого, которого вели двое ваших людей, а он был явно не в восторге. Вы не расскажете, в чем его вина?
Степанов нахмурился и отрывисто бросил:
– Очень вы любопытные. Вам, милые девушки, надо детишек рожать, а не за бандитами бегать. Огромное вам спасибо, конечно, что помогли нам, но ведь не всегда же вам будет такая везуха. Вы и сейчас чудом уцелели. Если бы не твоя, Даша, подруга, мы бы и не успели вам на помощь. Мы же не знали, где вас искать. Вы очень ловко ускользали от наших людей. А подруга – которая, кстати говоря, очень симпатичная и, сразу видно, порядочная девушка, – подсказала мне, что вы отправились на дачу. Так что благодарите за свое спасение ее. Если б не она, не избежать бы вам бандитской разборки. Но хочу снова сказать, что в следующий раз все может оказаться очень грустно.
– Следующего раза не будет, – серьезно сказала Наташа.
Когда мы вышли на свежий воздух, я спросила у Наташи:
– Куда мы теперь направимся?
– К дому.
И мы, трогательно взявшись за руки, пошли домой. Полы Наташиного пальто развевались на ветру. Мы были живы, и все вокруг казалось чудесным.
– Подумать только, ничего этого могло и не быть, если бы ты тогда не запаниковала, – сказала Наташа.
– Когда? – не поняла я.
– В самом начале. Сразу после твоего похода в Эрмитаж, с него ведь все началось. Там, в служебном туалете, у наших ребят был пункт, где крепыш должен был в коробочке оставить им инструкции к дальнейшим действиям. Ее и должна была забрать Ася, но она опоздала и увидела, как ты с довольным видом выходишь оттуда. Записки на месте не оказалась, и они подумали, что взяла ее ты.
– Но я ничего не брала.
– И они это поняли, когда поговорили со своим бывшим боссом. Им для этого пришлось ехать к нему на дачу, где он им и сказал, что ничегошеньки не оставлял. Но ведь мы уже влезли в это дело.
– Значит, если бы ты меня не вытащила в библиотеку, где мы наткнулись на Аську, то все наладилось бы само собой? Получается, что никто не алкал моей кровушки?
– Но зато нам досталось великолепное приключение.
Подойдя к дому, мы увидели печальную фигуру Руслана, который мок под стекающей с крыши водой и вглядывался в даль. Когда он увидел нас, то прямо полетел нам навстречу. Он схватил свою драгоценную Наташку в охапку и начал кричать ей в ухо, что никогда и никуда ее больше не отпустит, что она его единственная радость, что он был дураком и теперь горько кается в своих ошибках и все такое прочее.
Они скрылись в парадном, сразу позабыв обо мне, а я стояла и думала, что наша история оказалась очень счастливой, если помогла двум людям помириться и понять, что они любят друг друга. И может быть, Наташа забудет о своих планах относительно очистки города от всякой швали.
Но, по правде говоря, надежды у меня на это мало...
