— Хорошо, что хоть мужик успел среагировать! — облегченно выдохнула Инна, когда трактор остался позади.
— А? — откликнулась Мариша. — Какой мужик?
— Который управлял трактором, — пояснила Инна.
— Каким трактором? — искренне удивилась Мариша, и Инне стало по-настоящему страшно.
— Мариша, а ты свое зрение давно проверяла? — спросила она у подруги.
— Зачем его проверять? — удивилась та. — Я и так знаю, что у меня отличное зрение.
— А тебе никогда не казалось, что некоторые куски пространства как-то выпадают из поля твоего зрения? — сердито спросила у подруги Инна.
— С чего ты это придумала? — удивилась Мариша.
Инна только рукой махнула. Объяснять Марише, что ездить так, как она, просто самоубийство, было бесполезно. Мариша упрямо не верила, что существует какой-то иной способ вождения машины, кроме того, который практиковала она сама.
— Так что там с бывшим сокамерником Сани? — спросила она.
— Не знаю, — мрачно вцепившись в сиденье, ответила Инна. — Бритый только сказал, что его фамилия Колышев, а зовут Виктор Андреевич. Мужику сорок лет. Осужден по какой-то там статье за грабеж. Осудили его через месяц после того, как Саню выпустили на волю.
— И сколько получил этот Колышев?
— Двадцать лет, — ответила Инна.
— Ого! — присвистнула Мариша. — Что же он такое ограбил, что ему столько вломили?
Инна пожала плечами и сказала:
— Бритый обещал узнать, если нам с тобой это так важно, где Колышев отбывает наказание.
— Чем больше мы будем знать, тем лучше, — ответила Мариша, неожиданно поворачивая руль и направляя машину на тротуар, так что у Инны лязгнули зубы, когда машина, подпрыгнув, на него въехала.
— Что ты делаешь?! — воскликнула Инна, с ужасом глядя, как поспешно разбегаются в разные стороны прохожие, стараясь не угодить под колеса мчащейся на полном ходу «БМВ».
— Огибаю пробку, — ответила Мариша. — А что?
— Тротуар не предназначен для проезда машин! — возмутилась Инна. — Там люди ходят!
— А что прикажешь мне делать? — развела руками Мариша. — Стоять в пробке?
— Держись хотя бы за руль, идиотка! — в ужасе завопила Инна, увидев, как вильнула машина. — Ты нас угробить хочешь?
— Вовсе нет, — обиделась Мариша. — И чем ты все время недовольна? Просто не понимаю, как Бритый тебя до сих пор терпит со всеми твоими недостатками! Что ты зудишь? Исправляй свой характер!
— Следи за дорогой! — буркнула в ответ Инна, но ругаться перестала.
Да и все равно к тому времени пробка кончилась, и Мариша заставила «БМВ» довольно плавно спрыгнуть с тротуара на проезжую часть, как раз под носом у сотрудника ГИБДД, который только рот открыл, забыв от удивления поднести к нему свисток.
— Ну, знаешь, это уже слишком! — возмутилась Инна, у которой от напряжения снова разболелась голова, и она совершенно забыла, что нужно поработать над исправлением своего мерзкого характера.
— Не понимаю, чего ты злишься? — удивилась Мариша. — Если бы мы застряли в пробке, то потеряли бы лишние четверть часа, а то и больше.
— Хорошо, что тебе не пришло в голову начать распихивать все остальные стоящие в пробке машины бампером… — угрюмо пробормотала Инна.
— Не ворчи, — миролюбиво сказала подруге Мариша. — Мы уже приехали. Кстати, а почему мы предварительно не позвонили этому Александру Грибкову, который так заботился о том, чтобы Сане было максимально комфортно в следственном изоляторе?
— Потому что у него нет телефона! — раздраженно ответила Инна. — Ни простого, ни мобильного.
— Хм, довольно странно, — заметила Мариша.
Но они все поняли, когда подъехали к дому на улице Ткачей, в котором жил Александр Грибков. Это был древний двухэтажный домик, глубоко осевший в землю.
— Построен сразу же после войны, — определила Мариша. — Только тогда строили такое убогое жилье, чтобы хоть как-то выйти из жилищного кризиса в городе. Тут не только телефона, но и ванн, и горячей воды нет. Нормальные люди в таких домах не живут.
Впрочем, это Мариша могла бы и не говорить. Вдоль цепочки однотипных домов, находящихся в столь же плохом состоянии, бродили какие-то синеватые личности в потрепанной одежде.
Квартира Александра Грибкова оказалась на первом этаже. Пытаясь позвонить в нее, подруги обнаружили, что звонок не работает. Они постучали. Потом стучали еще и еще. Никто им не ответил.
— Спит он, что ли? — сердито поинтересовалась Мариша, колотя изо всех сил в дверь.
— Девки, вам чего? — внезапно услышали подруги голос с лестницы.
— Нам Александра Грибкова, — сказала Мариша, подняв голову и узрев мелкого мужичка в линялой майке с огромной дырой прямо на пузе и таких же рваных тренировочных штанах.
— Это я, — сказал мужичок, свесившись с площадки второго этажа.
— В самом деле? — недоверчиво спросила Мариша. — А поговорить с вами можно?
— Отчего бы и нет? — пожал плечами мужичок. — Заходите. Там открыто.
Подруги потянули дверь на себя и поняли, что Грибков прав. Дверь была открыта.
— А чего ее запирать, все равно у меня красть нечего, — заявил подругам Грибков, входя следом за ними в жилище.
Впрочем, он мог бы этого и не говорить. Подруги огляделись и поняли, что в такой запущенной и нищей берлоге они в жизни не бывали. На шатком столе вместо скатерти была постелена газета с прилипшим к ней селедочным хвостом. Кроме стола в комнате стоял продавленный диван с одеялом и подушкой, давно позабывшими о существовании постельного белья. И еще тут имелся шкаф, который выглядел ровесником дома. Вдобавок в комнате царил неповторимый аромат из смеси перегара, запаха несвежих носков и дешевого табака.
— Чего вам нужно-то от меня? — спросил у девушек Грибков.
— Наверное, мы не туда попали, — растерянно сказала Инна.
— Почему? — поинтересовался хозяин квартиры. — Грибков — это я. Вам ведь Грибков нужен? А в нашем доме других Грибковых нет.
— Но вы ведь не передавали материальную помощь в «Кресты» на имя некоего Ширяева Александра? — спросила у него Инна.
— Не передавал, — согласился Грибков. — Чего мне передавать, если самому выпить не на что?
— Вот видите, — обрадовалась Инна, которой не терпелось покинуть жуткую квартирку. — Мариша, пошли отсюда скорей!
Подруги уже направлялись к выходу, когда их остановил голос хозяина квартиры.
— Я не передавал, а вот от моего имени один человек передавал, — сказал Грибков, и подруги застыли.
— Какой человек? — спросила Мариша. — Имя его помните?
Грибков задумчиво посмотрел на потрескавшийся потолок, потом на одиноко свисающую на проводе электрическую лампочку и выразился в том смысле, что бутылочка портвейна, пожалуй, могла бы стимулировать его мозговую деятельность. И вполне возможно, что он бы и вспомнил того человека, которому оказал услугу. Подруги переглянулись и кивнули.
— Вот деньги, — сказала Мариша. — Тут хватит на пять бутылок портвейна. Говорите, кто вас просил передавать помощь на имя Александра Ширяева?
Грибков алчно схватил деньги, спрятал их в карман своих штанов и отступил к двери.
— Имя я его не помню, — сказал он. — Мне тот человек не представился. Не такая я персона, чтобы передо мной богатеи на иномарках отчитывались, кто они такие да откуда. Велели передать деньги, якобы от моего имени. Я и передал. Получил за это обещанную плату. И все.
