тогда ее собственный, родной папа? Ах да! В письме же сказано, что он давно умер!
Наташа никак не могла собрать воедино разбегавшиеся мысли. Голова ее загудела. И, чтобы не упасть в обморок, Наташа была вынуждена присесть на стул.
–?Какой кошмар! – пробормотала она. – Выходит, я не родная дочь своему папе. И все знали об этом?! А Мила? Интересно, Мила знала?
Наташа еще немного подумала и решила, что, скорее всего, сестра ничего не знала. Иначе – по природной вредности ее характера – она бы уж нашла повод, чтобы уколоть Наташу тайной ее рождения! Намекнуть, что она – чужачка, которую пригрели из милости.
Постепенно до Наташи дошло: все, сказанное в письме, – чистая правда. И все те мелкие странности и шероховатости, имевшиеся в их семье, приобретали свое право на существование.
–?Вот почему бабушка всегда обожала Милу, а меня вроде как и не замечала! Это потому, что Мила ей – родная внучка, а я – нет! И бабушка была недовольна, что папа женился на маме и удочерил меня. А папа, наоборот, всегда старался быть ко мне особенно добрым! Вот в чем дело! Он искупал таким образом холодность своей матери! И он был добр со мной не потому, что любил меня, а потому что поступал так назло собственной матери!
Наташа чувствовала, что за эти минуты она поумнела как минимум на десять лет. Она и чувствовала себя такой же – ужасно старой, ужасно мудрой и ужасно печальной. Недаром говорят: умножающий познания умножает и скорбь. А если еще проще, то чем меньше знаешь, тем крепче спишь!
–?Черт! – выругалась Наташа. – Противная бабушка! Я так старалась быть ей хорошей внучкой, но она так меня и не полюбила! А вот Милу она любит, хоть та и вредина, и гадина. Любит просто за то, что она с ней – одной крови!
Наташе стало очень противно и горько. Но, несмотря на все эти чувства, она вновь взялась за стопочку писем. На этот раз она взглянула на адрес отправителя и узнала, что бабушке писала Людмила Соломина. Наташа прекрасно помнила эту пухленькую старушку, тетю Люду, часто приходившую к ним в гости.
Тетя Люда была лучшей и стариннейшей бабушкиной подругой. У тети Люды был один-единственный сын – пьяница и наркоман. Он много раз сидел в тюрьме, пока наконец не умер, освободив таким образом свою мать. Вот поэтомуто тетя Люда и писала бабушке, что той сказочно повезло с сыном. И нечего пенять на него за не слишком удачную женитьбу.
Впрочем, Наташе не казалось, что ее родители совершили ошибку. Они всегда казались счастливой парой. Ссорились редко. И даже поссорившись, избегали грубых выражений. Просто расходились в разные углы квартиры и молча дулись друг на друга.
Однако это новое открытие – что она чужачка в родной семье, открытие, потрясшее Наташу до глубины души, – никак не объясняло исчезновения Милы. И Наташа, немного передохнув от этого шмона и новых впечатлений, снова взялась за поиски бумаг, касающихся дворянского поместья ее (ах, увы, извините, теперь уже не ее!) предков, а также прочих материальных благ, имевшихся у представителей рода Путовых.
Но прежде чем Наташа нашла эти бумаги, она наткнулась на документы ее бабушки. Нашла пожелтевшую и буквально рассыпающуюся в руках метрику, из которой и узнала, что бабушка в девичестве была вовсе не Путовой, а Рассохиной.
Это открытие еще больше поразило Наташу.
–?Как же так? Выходит, бабушка тоже не из рода Путовых?! А как же тогда усадьба? И поместье? И барин? Ведь он был Путовым! А бабушка – нет! Так что же получается? Она все придумала?
Подруги уже отзвонились Наташе с кратким отчетом о своем путешествии. И теперь Наташа знала, что трагедия, которая произошла в имении, случилась именно с Путовыми, а не с какойто там чужой дворянской фамилией. И привидение старого барина было их собственным, можно сказать, наследственным. А вовсе не досталось в нагрузку к имению от старых хозяев!
Наташа принялась ворошить документы дальше. И наконец наткнулась на знакомое сочетание букв. Вот он, Путов! Какое счастье! Все же связь с имением и каменоломней нашлась. Но, вглядевшись в строчки на листе пристальнее, Наташа убедилась, что фамилия Путов, опять же, имеет к ним весьма сомнительное отношение. Путов Василий Григорьевич – так звали первого бабушкиного мужа. Того самого, который был генералом и после своей смерти оставил бабушке в наследство огромную квартиру в центре города.
–?Ничего не понимаю, – пробормотала Наташа. – Если папин папа не был Путовым, то почему бабушка внушала Миле, что имение наше? Вернее, ее?
Это тоже явно требовало разгадки. Но Наташа была уже не в силах чтолибо осмысливать сейчас. В голове ее варилась форменная каша из обрывков разрозненных мыслей. И Наташа, коекак приведя в порядок бумаги, пошатываясь, вышла из бабушкиной комнаты.
Глава 11
Приехав в город, подруги первым делом отправились к Инне домой. Им было необходимо умыться с дороги, а также плотно перекусить. В Жихареве они только позавтракали. А сейчас шел уже девятый час вечера.
Ехать к Марише, чтобы перекусить у нее, было делом бессмысленным. Все равно есть у нее было нечего. Как говорится, в доме хоть шаром покати. А вот у Инны в этом плане в доме было куда как более перспективно. Все же у Степки была няня, а у няни имелся талант к приготовлению всякого рода запеканок, творожников и сырников, которые она всегда и готовила в огромном количестве. Частично она их поедала – и с большим удовольствием – сама, частично впихивала полезные, по ее мнению, творожные блюда в Степку, а все, что оставалось, скармливала соседям, хозяевам и их гостям.
Поварские изыски никак не входили в список дел, поручаемых Инной своей помощнице ежедневно. Творожники няня готовила по собственному почину, разве что использовала те продукты, которые находила в холодильнике у хозяев. Или если няня покупала творог, яйца, сахар и другие ингредиенты на свои деньги, Инна втихомолку возвращала их няне своего сына.
Сегодняшний день не стал исключением. Анна Семеновна встретила хозяйку широкой улыбкой и тут же зачастила:
–?У Степана в школе дела обстоят неплохо. Конечно, могли бы быть и лучше, но все же ничего страшного не произошло. Контрольная не самая важная! Будут еще и другие! Степочка исправит свою оценку!
–?Мама, не слушай ее! – раздался голос отпрыска. – Я старался изо всех сил! Но я же не виноват, что вторая половина шпаргалки кудато задевалась и мне пришлось решать примеры самому. Ясное дело, что я наделал в них ошибок. Отсюда и четверка с минусом за контрольную. Мама, четверка – ведь это тоже хорошо? Ты не расстроишься?
Инна лишь помотала головой и поцеловала сына. Какой же он у нее замечательный! И как похож на своего отца!
–?А вот по поведению у Степана неудовлетворительно, – то ли с огорчением, то ли с гордостью сообщила затем няня. – Учительница жаловалась, что он кидался в одноклассников жеваной бумагой из трубочки.
–?Это меня папа научил! – вновь подал голос Степка.
–?А вот по физкультуре у Степочки твердая пятерка! – наконец раскрасневшись от гордости за воспитанника, похвасталась Анна Семеновна, словно это она сама лично ставила школьные рекорды и сдавала нормативы на «отлично». – А ваш муж только что был, откушал моих творожничков, а потом вышел вас встречать. Вы его не увидели? Видно, разминулись с ним.
Мариша прислонилась к стене, чувствуя, что голова у нее потихоньку пошла кругом. Кажется, она начинала хорошо понимать Инну, которая порой бежала от родного очага к ней, в тишину и покой. Сейчас Марише тоже очень хотелось тишины и покоя. Но еще больше ей хотелось есть. И, жадно сглотнув подступившую к горлу слюну, она спросила:
–?Анна Семеновна, а что вы там говорили про творожники?
Услышав кодовое слово, няня моментально забыла про все остальное и взволнованно воскликнула:
–?Маришечка! Миленькая! Инна! Душечка! Да вы же обе голодные! Ах я старая дура! Степа, иди к себе! Видишь, мать устала! И я дура! Набросилась на вас прямо у дверей, а на вас обеих и лицато нету!
Лицато у подруг были, но очень бледные. Однако, отведав по три пышных и золотистых творожника, обильно переложенных жирными рыночными сливками, которые в холодильнике уже превратились в густой
