гастрономическим радостям жизни, Мариша ему даже посочувствовала. И у нее даже мелькнула сердобольная мысль. Взять, что ли, парню сухим пайком чего-нибудь вкусненького. Но, окинув взглядом собственную кухню, Мариша не обнаружила в ней ничего съедобного.
Понятно, Смайл тоже объявил бойкот своим обязанностям. И даже завтрака не приготовил! Ну, так и она тоже уйдет!
– Приезжайте! Помогите мне от них избавиться!
– Сейчас приеду! – буркнула Мариша в трубку и пошла одеваться.
Странное дело, вчерашние обновки сегодня ее совершенно не радовали. Для кого она их покупала? Для себя, что ли? Нет, хотела, чтобы все окружающие попадали с ног при виде ее неземной красоты. Чтобы идти и радоваться, что она вся такая из себя прекрасная, принадлежит самому чудесному мужчине в мире, ее мужу! И что теперь? Достоин ли он такого счастья? Нет, не достоин! Сам отказался! Добровольно!
– Уйду, – пробормотала Мариша. – В самом деле уйду! Одна! И плевать на окна! Плевать на немытый пол! И даже пыль вытирать не буду!
Мариша полила только цветы. Они-то ни в чем не виноваты. А в такую жару им нужно много пить. И кушать тоже надо. Но жидкую подкормку Мариша оставила на вечер. Подкармливать цветы с утра пораньше, чтобы они весь день стояли в питательном растворе вместо чистой воды, это самый верный способ погубить даже самое стойкое растение. Подкормка просто сожжет их корни, а пользы не принесет никакой.
Итак, разобравшись с вымахавшей почти до потолка монстерой, полив активно вьющийся пестрый плющ, который вился по проволочной опоре в виде сердца, а также небольшую лимонную рощицу и парочку орхидей, Мариша выскочила из дома. И полетела к Ване. По дороге она позвонила Вике.
– Очень ты вовремя! – обрадовалась та. – Только что достала телефон, чтобы тебе позвонить.
– Я еду к Ване!
– И я тоже!
– Он тебе звонил?
– Звонил и ужасно плакал. Я не поняла, какие еще татары к нему пожаловали? Кто его там объедает и из родного дома выгоняет?
– Приехали дети Льва Илларионовича. Внебрачные. Это им мы вчера с тобой звонили.
– Ой!
– Так что приготовься, сегодня ты познакомишься еще с одной своей тетей и дядей.
– М-м-м...
– Ты не рада?
Нет, Вика радоваться не торопилась. И даже, напротив, насторожилась.
– Судя по тому, что уже произошло с одной моей теткой, этим бы лучше сидеть дома, – заявила она.
В этом Мариша была с ней не согласна. Если бы эти двое не приехали, у кого бы они узнали подробности того, как Варваре Сергеевне удалось завладеть наследством деда Левы? А Мариша нутром чуяла, что эти двое могут знать про эту аферу очень многое, если вообще не все. Правда, у них может быть свой взгляд на произошедшее. А у Варвары Сергеевны имелся свой. Но ее мнения по этому, как и другим вопросам, уже никто и никогда не узнает. Так что надо не требовать от жизни слишком многого, а радоваться тем свидетелям, которые еще живы.
Тетя Рая и дядя Толя оказались совсем не похожими ни друг на друга, ни на Ваню с Викой, ни на Льва Илларионовича. Впрочем, ни один из его детей на папашу похож не был. Викина мама, по всей видимости, тоже его родной ребенок, но, судя по фотографиям, Оля на своего родного отца была похожа куда меньше, чем на приемного папочку.
Между прочим, так часто бывает. Рядом с кем живешь, на тех со временем и становишься похожим. И это касается не только черт характера. Непостижимым образом внешне старые супруги становятся просто клонами друг друга. И даже собаки или другие домашние животные приобретают кое-что из внешности своих хозяев. Совсем уж удивительно, но факт.
Так вот, тетя Рая была монументальной тетенькой лет пятидесяти со старомодной башней, сооруженной на голове из крашенных хной волос. Она обладала бюстом как минимум полного шестого размера, необъятными бедрами и очень громким голосом, который заполонял собой все закоулки, щелочки и потайные уголки квартиры. Этот голос вибрировал в каждой клеточке вашего тела. Поэтому казалось, что тетя Рая заполняет собой все, наподобие летучего газа.
Дядя Толя, напротив, был маленьким, худосочным и уже начал лысеть, несмотря на то что ему едва сровнялось тридцать с небольшим. Однако ни разница в возрасте между братом и сестрой, ни различия в их внешности не помешали им найти общий язык. И теперь они самозабвенно обсуждали случившееся с Варварой Сергеевной.
– Вот Варвара куда шустра была, а помогло это ей?
– Бог, он все сверху видит! Все грехи человеческие!
– А у Варвары было на что посмотреть!
– Ох, проныра! Ох и проныра! Ванька-то не в нее пошел!
– Какое там! Совсем простак у нас парень!
– Варвара его под каблуком держала. Пикнуть у нее не смел!
– Да что там пикать! Было бы о чем пикать! Дурак парень, говорю же!
При этом ни тетя Рая, ни дядя Толя ничуть не смущались тем обстоятельством, что парень, дурак и простак Ваня, находился тут же. И отлично слышал все, что говорили родственнички. Поэтому он бросился к Вике с Маришей с нескрываемой радостью.
– Как хорошо, что вы пришли! Они меня изводят! Еще немного, и я бы сам убежал из квартиры!
Родственники тоже услышали звонок в дверь. И вышли в прихожую.
– Это кто же к нам пожаловал? – пророкотала тетя Рая. – Что за девочки? Ваня, твои подружки?
– Да! Да! Мои! И отстаньте от нас!
И, схватив девушек за руки, он поволок их в свою комнату. Вслед всем троим неслось неодобрительное:
– Вот девки пошли! Сразу вдвоем за парнем бегают! И не стыдно им!
– А Ванька тоже хорош! Нашел кого в квартиру приводить! Не пойми кого, сопрут еще чего, а нам потом отвечать. Мы теперь старшие, вроде как за парня в ответе.
– Варвара говорила, невеста у него есть.
– Вот оно, новое поколение! Невесту имеет, а девиц каких-то в дом приглашает!
Ваня забился в свою комнату, припер дверь спиной и, едва дыша, посмотрел на подруг.
– Слыхали?! – спросил он у них. – Это же какой-то ужас! Как они смеют так говорить? Это не их дом!
– Так прогони их!
– Не уходят! Говорят, что приехали на мамины похороны. И собираются остаться на сорок дней!
– С какой стати?
– Так ведь родственники! – тоскливо произнес Ваня.
Девушки замолчали. А потом Вика спросила:
– У них есть документы?
– Есть.
– И там указано, что они дети Льва Илларионовича?
– Этого нет. Они говорили, что в графе отец у обоих в метриках стоит прочерк.
– Тогда они могут быть обычными проходимцами!
Кого другого такое замечание могло и утешить, но Ваня уже пообщался с «родственничками», чтобы так просто взять и утешиться.
– Нет. Они слишком много знают про деда!
– И что они знают?
– Ну, где он жил. Где работал. Много всякого. Половины того, что они знают, я никогда и не слышал.
А вот это было уже интересно. И подруги почувствовали, что не напрасно примчались на Ванин звонок.
