– Где она? – спросил Ян, потирая затекшие пальцы. – Ты пообещала, что я увижу ее.
– Не сейчас. – Тина села на пол и обхватила руками колени. – Ты не понравишься ей в таком виде. Она, как и я, любит все красивое. Левый глаз у тебя почти совсем заплыл. Зачем ты затеял драку? Неужели ты не понял, что пролог к этому спектаклю был написан еще тогда, когда тебя подобрали на набережной в Ормаре? Мой слабоумный муж не смог придумать ничего лучшего, как привезти тебя в подарок Сандхье. Она еще совсем ребенок, и чувства в ней преобладают над разумом, хоть у нее и умная головка. Я твердила ему, что дело зашло слишком далеко, но он не торопился принять меры. И тогда их вынуждена была принять я. Сандхья, когда поправится, скажет мне спасибо.
– Она больна? – с тревогой спросил Ян. – Что ты с ней сделала?
– Какой же ты пылкий. Настоящий романтический влюбленный. Удивительно, что жизнь не охладила твои порывы. Я сделала с Сандхьей то, что должна сделать с дочерью любящая мать, чтобы уберечь от разочарований. Сейчас она спит и видит тебя во сне. Девичьи сны так сладки и нежны. Она думает, так же сладки и нежны поцелуи и ласки мужчин. Увы, она заблуждается. И очень скоро поймет это.
Тина поднялась с пола и позвонила в колокольчик. Вошел слуга в белой хламиде и тюрбане. Он остановился на пороге и низко поклонился.
– Али, пускай подают обед. Пришли сюда Ахмеда и Ромеша. Проследи, чтобы господин Чандар побрился и переоделся в приличный костюм. У меня портится настроение, когда я вижу неряшливо одетых мужчин.
Ромеш, молоденький тонкокостный юноша в большом фиолетовом тюрбане и красных шароварах обмыл лицо Яна мягкой губкой. Ахмед принес белую сорочку и синие бриджи. В столовую Яна сопровождали два здоровенных негра.
– Приветствую вас, молодой человек. – Господин Чандар приподнялся ему навстречу и протянул руку. – Очень рад, что вы почти не пострадали. Сожалею, что спектакль прошел на редкость бездарно. Мы замешкались с поднятием занавеса, и потому действие пришлось скомкать до неприличия. Я…
– Помолчи, Роби, – спокойно и властно остановила его Тина. Она успела переодеться в длинное платье из нежно-зеленого шелка. На плоской груди сияли крупные бриллианты. – Твой бывший секретарь интересуется здоровьем госпожи Сандхьи. Разумеется, это не очень тактично с его стороны, однако, думаю, мы простим ему столь досадную неловкость – он почти не знаком с обычаями и традициями нашей древней страны.
– Видите ли, молодой человек, моя дочь пережила потрясение, связанное с…
Послышалось поскрипывание колес и на пороге столовой появилось кресло-каталка, в котором сидел юноша с прямыми черными волосами до плеч и продолговатыми, как миндалины, глазами. Он окинул всех взглядом, на мгновение задержав его на Яне. На его губах играла ироничная улыбка.
Ян обратил внимание, как изменилось с появлением юноши выражение лица Тины – оно стало жалким и растерянным.
– Знакомьтесь – мой сын Ричард, – обратилась Тина к Яну. Господин Чандар открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но Тина опередила его: – Да, он мой, только мой, хоть ты и усыновил его и дал свою фамилию. К счастью, у Дика мой характер. Характер стопроцентного мужчины, а не жалкого безвольного болванчика, который позволяет другим распоряжаться своей жизнью. Господин Ковальски, разве Сандхья не рассказывала вам, что у нее есть брат? О да, она очень скрытная девочка и вряд ли откроет первому встречному тайны своей семьи. Это ваш бывший хозяин любит болтать языком. Таков удел всех мужчин, потерпевших полное фиаско в жизни.
Ян бросил взгляд на господина Чандара. У того было лицо человека, понявшего, что в схватке с жизнью потерпел поражение он.
– Господин Ковальски, надеюсь, вам нравится наш остров? – заговорил юноша высоким ломким голосом. – Ах да, у вас еще не было возможности его осмотреть, но я готов вам ее предоставить. Здесь, в отличие от Европы, никогда не бывает зимы и снега. Ровный, умеренно жаркий климат, вечнозеленая растительность, безбрежный океан и усеянное экваториальными созвездиями небо над головой. Настоящий рай для тех, кто собрался провести остаток жизни в созерцательном покое и медитациях. Я думаю, мистер Ковальски, вы по натуре философ и мудрец. Сандхья пробудила в вас несбыточные надежды и желания. Влияние молодости на человеческий организм подобно действию вина. Однако человек не может прожить всю жизнь в опьянении. Я надеюсь, вам понравится на нашем острове. Я в свою очередь очень рад, что столь незаурядный человек, как вы, господин Ковальски, избрали его своим пожизненным пристанищем. Нет, я не советую вам пытаться изменить то, что в любом случае останется неизменным, – сказал Ричард Чандар, заметив, как сжались кулаки Яна. – Любое насилие уже доказало свою полную беспомощность в этом мире, где в итоге восторжествует разум. Только разум способен обуздать злую разрушительную энергию чувств и восстановить в первозданном виде некогда нарушенную человеком гармонию.
Ричард пустился в философские рассуждения, нить которых Ян быстро потерял. Он думал о Сандхье. Он силился понять суть происшедшего. И был вынужден признаться себе в том, что не в состоянии ее постичь.
…Когда он прыгнул на палубу терпящей бедствие шхуны и бросился на корму, где, как он знал, располагались каюты для пассажиров, ему навстречу выскочила Сандхья – босая, в тонкой ночной рубашке, с всклокоченными волосами. В ее руках был револьвер. «Не подходи! – крикнула она. – Предатель! Я тебя ненавижу!» Зажмурив глаза, она выстрелила. Пуля, пролетев в дюйме от его плеча, сразила бежавшего следом за ним матроса с «Сандхьи». В ту же секунду откуда-то возникшая Тина выбила из ее рук револьвер. Сандхья упала на палубу и стала по ней кататься, посылая проклятья в его адрес. Ян бросился к возлюбленной, но его сшибли с ног громилы в набедренных повязках. Они избивали его босыми ногами, а Тина стояла рядом и следила за тем, чтобы удары не приходились по лицу. Он очнулся на полу в маленькой комнатке с узким окном, похожим на бойницу, со связанными ногами и руками. И увидел перед собой Тину.
– Господин Ковальски, я вижу, вы меня не слушаете, а я, между прочим, говорю о вещах, которые касаются непосредственно вас, – слышал Ян почти срывающийся на визг голос Ричарда Чандара. – Послезавтра состоится ваше бракосочетание с моей дорогой и любимой сестрой Сандхьей. Вы рады? Признайтесь, вы ведь хотели назвать мою сестру своей женой?
– Она обозвала меня предателем, – перебил Ричарда Ян. – Сандхья говорит всегда то, что думает. Я это знаю.
Ричард дернулся, опрокинув на скатерть бокал с вином.
– Ничего ты не знаешь! – крикнул он. – Ты… Кто ты такой? Жалкий оборванец, сдыхавший от голода на
