лицу. Так что он, думала Мариша, вряд ли сможет опознать в Марише подругу своей жены. Но тут же ей пришло в голову: а ведь Юлька вполне могла показывать Павлу фотографии, где среди прочих запечатлена и Мариша. И тогда… Мариша почему-то похолодела.
— А с другой стороны, какого черта? — пробормотала Мариша себе под нос. — Что, он в самом деле, себе позволяет? Имеет жену, дурачит ее, запирает под замок, а сам в это время навещает любовницу. Это не мне, а Павлу бояться нужно.
Но по лицу Павла трудно был прочесть что-либо, когда он вошел в кухню. То есть вообще-то лицо у него было мрачное. Но по какой причине, Мариша не поняла. То ли Павлу просто не понравилось, что на его месте сидит посторонняя баба, то ли день у него был тяжелый, но, во всяком случае, видеть Маришу он был отнюдь не рад. И чувств своих столь явно не скрывал, что Мариша поднялась и быстро распрощалась с хозяевами.
Ни Павел, ни Ангелина не стали задерживать гостью. Лишь перед уходом, когда Мариша уже стояла в прихожей, Ангелина, о чем-то поговорив с Павлом, появилась перед ней и проворковала:
— Дорогая, у меня же нет вашего домашнего телефона. Оставьте мне его, вдруг что-то случится, я даже не буду знать, как вас разыскать.
— Хм! — сказала Мариша.
Оставить свой домашний телефон после того, как она наплела Ангелине, что живет на Светлановской площади, было бы глупо. Впрочем… Там, на этой площади, жил один ее приятель. И Мариша, недолго думая, дала телефон этого мужчины Ангелине. Выйдя из квартиры, Мариша не рискнула подслушивать. Тем более что Павел с Ангелиной наверняка ушли на кухню. И Мариша все равно ничего бы не уловила.
Вызвав лифт, она вошла в него и быстро набрала номер, который только что дала Ангелине. Дождавшись ответа, она спросила:
— Гену можно?
— Это я, — проворчал мужской голос.
— А это я, Мариша. Узнал?
Некоторое время Гена молчал, осмысливая услышанное, а потом удивленно спросил:
— Мариша? Это и в самом деле ты? Ну ты и даешь! Почти три года прошло, как мы с тобой последний раз виделись. Ты чего звонишь?
— Слушай, Геночка, у меня к тебе огромная просьба, — сказала Мариша. — Если тебе будут звонить незнакомые люди и спрашивать меня, то говори, что ты Масик, а я — твоя жена. И сейчас куда-то вышла. Например, в ванную.
— Ты — моя жена? — ошалело переспросил у нее Гена. — А я Масик? Почему Масик-то, если я всю жизнь был Геной?
— Так нужно! — веско ответила Мариша. — Так ты сделаешь? Ну ради меня? Сделаешь?
— Сделаю, — вздохнул Гена. — Сама же знаешь, ради тебя я сделаю все на свете.
Мариша это отлично знала. Поэтому и обратилась со столь странной просьбой к Гене — своему давнему воздыхателю, который с удивительным упорством не терял надежды, что рано или поздно Мариша переселится в его однокомнатную халупу, чтобы варить ему на ужин макароны и штопать прохудившиеся носки. Потому что ни на что, кроме макарон, кандидатской зарплаты Гены решительно не хватало. Тем не менее менять профессию Гена отказывался. А по причине макаронной диеты Мариша отказывалась переехать к Гене, хотя сам по себе парень ей очень нравился, потому что был начитанным, симпатичным и даже, конечно, учитывая макаронную диету, довольно сексуальным.
Несколько обезопасив себя и решив, что вряд ли Павел с Ангелиной дойдут до того, чтобы по телефону выяснять ее адрес и выслеживать возле дома Геннадия, Мариша снова вытащила трубку и позвонила Инне. Но у Инны оба телефона были заняты. И Мариша просто направилась к Инне домой, чтобы поделиться новыми сведениями.
— Я видела Павла! — сообщила она Инне, позвонив подруге с дороги во второй раз. — Только что, у Ангелины дома. Он и в самом деле ходит к этой Ангелине. Но я так и не поняла, что у них за отношения. В квартире у Ангелины практически нет мужских вещей. То есть я их вообще не увидела. Только тапки.
— А когда там появился Павел? — спросила Инна у подруги.
— Минут десять назад, — ответила Мариша. — Мне сразу же ненавязчиво дали понять, что я там лишняя.
— А я десять минут назад разговаривала с Юлькой! — сказала Инна. — Она говорит, что хотела бы удрать от Павла, даже намекала ему на развод, но он начал рыдать и умолять ее передумать. Говорит, что он встал перед ней на колени и слезы натурально текли по лицу. Сказал, что он изменится, что он вообще сделает все, как хочет Юлька, лишь бы она была с ним. Он даже не стал запирать Юльку на замок, но все равно куда-то уехал. Сказал, что ему нужно проветриться и успокоиться.
— К любовнице своей и уехал, — сказала Мариша. — Советоваться, как ему дальше с Юлькой быть.
— Похоже на то, — согласилась Инна. — Знаешь что, Мариша, приезжай ко мне. Нам тоже есть о чем посоветоваться.
— Уже еду, — сказала Мариша. — Буду минут через пятнадцать, если в пробке не застряну.
Глава шестая
А предоставленная мужем самой себе Юлька замерла возле входной двери и обдумывала, как ей лучше воспользоваться неожиданно доставшейся свободой. Уже одна мысль о том, что можно пройтись по улице и подышать сладостным свежим воздухом, возбуждала ее. И Юлька быстро оделась и решила, что, пока ее Павел где-то проветривается, сама она пройдется по улицам и постарается составить план будущего решительного разговора с Павлом.
— И поговорить нам с ним есть о чем, — бормотала Юлька, бредя по улице. — Должен он в конце концов объясниться по поводу своих жен. Мы ведь с ним теперь супруги, и у нас не должно быть тайн друг от друга.
Но как вывести Павла на этот разговор, никого не подставив, Юлька не представляла. А выдавать подруг ей не хотелось по той простой причине, что ее, Юлькино, собственное чутье подсказывало: в истории с Павлом есть еще много пугающих неясностей.
Погуляв по холодным улицам около получаса, Юля вполне удовлетворила свою страсть к свободе и решила, что подумать обо всех странностях Павла она с тем же успехом сможет и сидя в теплой кухне. Вернувшись домой, она замесила тесто, сделала начинку, и к тому времени, когда испеклась первая порция пирожков, домой вернулся Павел. Учуяв аромат теста, он сразу подобрел лицом и смачно чмокнул Юльку в макушку.
— Прости меня, а? — заглядывая ей в глаза, попросил он. — Характер у меня ужасно вспыльчивый. Но я буду с этим бороться. Клянусь тебе. А куда ты выходила?
— По улицам прошлась, — ответила Юлька. — Мясо для начинки купила.
Она ожидала очередного взрыва негодования, предположений, что у нее роман с мясником, но взрыва не последовало. Павел и в самом деле исправлялся. Он стянул с тарелки пару пирожков и удрал на диван к телевизору, оставив Юльку в одиночестве допекать пирожки. И пока она их пекла, у нее было время поразмыслить, какой из двух Павлов ей нравится больше. Но как бы там ни было, на следующий день с Юльки сняли домашний арест. И утром она отправилась в продуктовый магазин самостоятельно. Павел еще спал, когда Юля ушла. По магазинам она проходила несколько дольше, чем предполагала. Неожиданно ей на трубку позвонил Павел.
— Золотко, ты где? — осведомился он.
— Я же оставила тебе записку возле кровати, — удивилась Юлька.
— Никогда так больше не делай, — посуровел Павел. — То есть не уходи из дома, не предупредив меня.
— Но я же перечислила, чего у нас дома нет, и объяснила в записке, что я пошла в магазин. Будить тебя мне не хотелось. А нам нужно много всего купить.
