собирался ее оттуда забрать. Но лично я избегал расспрашивать Толю о его жене. Потому что у Толи всякий раз делался такой несчастный бегающий взгляд, что мне становилось его жалко. И я вовсе не хотел терзать его своим глупым любопытством.
— Ага! — сказала Катька. — Значит, несчастный бегающий взгляд! Ага!
— А больше ты ничего не знаешь? — спросила я у Алекса.
— Про Толину жену ничего, — отрезал тот.
— Ну, хоть как ее звали, ты знаешь?
— Кажется, Татьяна, — пожал плечами Алекс.
— А фамилия?
— Фамилия? Разумеется, раз они состояли в браке, то у нее была Толина фамилия.
Лично для меня это вовсе не было само собой разумеющимся фактом. Я сама дважды побывала замужем. И каждый раз сохраняла свою собственную фамилию. А почему бы и нет? Мне она нравится. Я с ней сроднилась. Почему из-за какого-то там мужа, который к тому же не факт, что проживет со мной долго, я должна переворачивать вверх тормашками всю свою жизнь, не говоря уж о документах. Почему именно я должна бегать менять паспорт и потом всю жизнь таскать с собой свидетельство о браке, чтобы доказать, что я именно та, за кого себя выдаю?
Но для нас, конечно, было бы лучше, чтобы жена Толи придерживалась противоположной точки зрения.
— Надеюсь, что ты прав, — тем временем пробормотала Катька, обращаясь к Алексу. — И как Толина фамилия?
— Зачем вам? — насторожился Алекс.
— Из чистого любопытства, — нагло заверила его Катька.
— Сомин его фамилия, — ответил Алекс.
— А в какой больнице лежала Толина жена? — спросила Катька.
— Да откуда мне знать? — взвился Алекс. — Я же говорю, что старался не вникать в эту историю.
— Как же так? — удивилась я. — Твой близкий друг, а ты не в курсе его личной драмы. Как-то странно.
— Ничего не странно! Толя сам не желал говорить на эту тему. Ясно вам?
— И ты не пытался самостоятельно узнать правду о его жене? — спросила я.
— Я не Валентин, — гордо заявил Алекс. — Мне не нравится рыскать в чужом грязном белье. Мне и своих проблем всю жизнь хватало.
— Ладно, — вздохнула Катька. — Пожалуй, нам пора возвращаться обратно на дачу.
— Мы еще не закончили здесь осмотр, — возразил Алекс. — А потом мы вас отвезем. Так что не беспокойтесь.
— Не нужно, — гордо отказались мы. — У нас есть машина.
Затем Катька отвела меня в сторону.
— В городе совсем не так много психиатрических клиник, — прошептала она мне на ухо. — Мы должны объехать их все.
— Их восемь, — уточнила я.
— Откуда ты знаешь?
— Во всяком случае, в «Желтых страницах» их точно восемь, — сказала я. — Не считая частных лечебниц.
— Нет, искать нужно в государственных учреждениях, — ответила Катька.
— Но сегодня воскресенье, — напомнила я ей.
— Ну и что? Больницы работают круглосуточно и ежедневно. А данные о больных должны иметься в их компьютерах.
— Хотелось бы примерно узнать год, когда Толя устроил свою жену в дурку, — сказала я.
И мы снова вернулись к Алексу. Но он наотрез отказался отвечать на наш вопрос.
— Русским языком вам сказано, не знаю я! — завопил он на нас, стоило Катьке открыть рот.
Мы растерялись. Но ненадолго. Неожиданная подмога пришла со стороны Маши.
— Толя женился в восьмидесятом году, — сказала она. — Я это точно помню. И это был единственный раз, когда я видела Таню. Уже через год Толя признался мне, что Таня серьезно больна и он подумывает о том, чтобы поместить ее в клинику. И если мне не изменяет память, то уже в восемьдесят втором году Таня вообще исчезла с горизонта. Но в одном Алекс прав — Толя очень не любил вспоминать о том, что когда-то или где-то у него имеется жена.
— А кем она была? — спросила я у Маши.
— По-моему, никем, — пожала плечами та. — Во всяком случае, она нигде не училась, нигде не работала.
— А на что же она существовала?
— Я как-то не задавалась этим вопросом, — сказала женщина. — Ну, она ведь была замужем, верно? Значит, Толя худо-бедно должен был ее содержать.
— А до замужества? Как она жила до замужества? — настойчиво спросила я. — Или Толя взял ее замуж прямо со школьной скамьи?
— Какое там! — заржал Алекс. — Да она была старше Толи лет на двадцать.
— Ну, ты уж и загнул! — укорила его Маша. — Какие там двадцать лет. Максимум лет на пять.
— Это ты загибаешь! — возмутился Алекс. — Ей было хорошо за тридцатник.
— Ей еще не было тридцати, — возразила Маша.
— Хорошо, мы поняли, — поспешно произнесла я, видя, что сейчас эти двое всерьез переругаются. Но на чьем иждивении жила эта Таня, пока не вышла замуж за вашего несчастного Толю?
— Вспомнил! — неожиданно хлопнул себя по лбу Алекс. — У нее же был страшно богатый папочка. По тем временам, конечно.
— И как же папочка согласился с тем, чтобы его родную доченьку запихнули в обычную психушку? — удивилась я. — Ведь всем известно, какие гроши отпускают на содержание таких больных.
— Я не знаю, что случилось с Таниным отцом в послеперестроечное время, — ответил Алекс. — Вполне возможно, что все его капиталы превратились в дым.
— Нет, нет, — запротестовала Маша. — Ничего подобного. Там у них в тех же восьмидесятых в семье случилось страшное несчастье. Из-за него у Тани, собственно говоря, и поехала крыша уже окончательно. Оба ее родителя, и отец, и мать, погибли в автокатастрофе. А Таня тоже была в той машине и чудом осталась жива. Беда случилось на пустынной дороге, среди ночи. Машина перевернулась. Все дверцы заклинило. И вообще машина была разбита всмятку. И Тане, которая не могла пошевелиться, пришлось провести всю ночь в обществе своих мертвых родителей. Кажется, отец запутался в ремнях безопасности, повис на них и умирал очень долго. И его кровь стекала прямо на Таню, которая даже не могла отодвинуться.
— Б-р-р! — передернуло меня. — Да, после такой ночки легко рехнуться.
— Толя рассказывал, что сама Таня получила сотрясение мозга, — сказала Маша. — Оно и еще ужасное потрясение и спровоцировали Танину болезнь.
— Ужас, — сказала я. — А в какой больнице лежала Таня?
— Вот этого я точно не знаю, — ответила Маша. — Но Толя говорил, что на Таню временами накатывало буйство. Она крушила все, что ей попадалось под руку. И приступ всегда заканчивался тем, что она пыталась покончить с собой. Так что, думаю, Таня лежала в больнице, где для больных предусмотрен строгий режим.
— Ясно, — сказала Катька.
И отведя меня в сторону, прошептала:
— Ну что? Теперь тебе, безусловно, ясно, что нам нужно найти эту больницу?
— Но зачем? — прошептала я.
— Как зачем? — вытаращилась на меня Катька. — Толя женится на женщине старше себя и не красавице. Делает он это явно из корыстных побуждений. Потом гибнут родители жены, оставляя ее своей наследницей. А потом женщина оказывается в сумасшедшем доме. То есть по закону она признается
