В полной уверенности, что на нас совершено нападение и я только что нейтрализовала одного из бандитов, я устремилась к выходу. Естественно, нужно представлять себе, во что превращается ваша палатка при падении и в каких складках мне пришлось барахтаться, чтобы определить, в какой стороне этот самый выход. Мне просто-напросто повезло. Внезапно стало значительно светлее, я бы даже сказала, что стало совсем светло, и я увидела людей просыпающихся, готовящих себе завтрак и тех, кто возвращался с утреннего купания.
Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы сообразить: среди бела дня вряд ли на нас стали бы нападать убийцы, да еще в таком совершенно неподходящем месте, где свидетелей пруд пруди. Палаточные складки в этот момент заколыхались, и из-под них показалась подошва пляжной тапочки. Почему-то именно она убедила меня в том, что наш гость не представляет собой никакой опасности, а, наоборот, сам может пострадать. Я внимательно осмотрела эту подошву, и мне пришло в голову, что она как-то уж слишком пассивно себя ведет, не иначе как ее обладателю совсем плохо. Я приподняла этот край палаточной ткани и наткнулась на знакомые шорты...
– Какого черта ты меня так испугал? – обратилась я к Андрею, который, оставив всякие попытки выбраться, молча лежал на земле.
– Никогда в жизни больше не попрусь будить вас, – пожаловался он, когда мы помогли ему выпутаться из складок нашей палатки и поставили на ноги.
– И правильно, – одобрила я. – А зачем тебе это сегодня потребовалось?
– Машина, – таинственно прошептал Андрей.
– Какая машина? – не поняли мы.
– Машина, на которой ездили ваши убийцы, – так же шепотом пояснил Андрей. – Она здесь!
Утреннее солнышко стремительно село за тучи, а вокруг все потемнело. Во всяком случае, мне так показалось.
– Ты уверен? – спросил Васька.
– Желтая «шестерка» с черной полосой понизу и несколькими круглыми дырочками, разбросанными в беспорядке на левой передней дверце, – сказал Андрей. С этими его словами последний лучик солнца исчез, погода стремительно портилась.
– Это она, – согласился Васька. – Значит, и парни уже тут.
Лучше бы он это не говорил.
– Так, – бодро произнес Андрей. – Ночь мы пережили, а это уже кое-что.
– Ты бы так не веселился, если бы голову открутить собирались тебе, – буркнула я.
– Надо действовать на опережение, – важно подняв палец, произнес Андрей.
– Как это?
– Допустим, они собираются подкараулить нас во время купания в уединенной бухточке и уже все подготовили для преступления, а мы возьмем да и не поплывем туда. А напротив, скажем Суренычу, что пойдем совсем в другое место. Пусть спешат туда, а мы их там уже будем ждать.
– Гениально! – восхитился мой не очень умный братец. – Так и сделаем. Пошли к нему. Лодку возьмем, все равно погода не для загара.
На наш зов из домика Суреныча выползло нечто отдаленно напоминавшее бывшего завхоза. Цвета это нечто было блекло-зеленого, словно недозрелый помидор, и вдобавок качалось на ногах.
– А! – кровожадно произнесло существо. – Явились, отравители. Небось надеялись, что помру, так не на того напали.
Мы вытаращили глаза на него в полном недоумении и молчали.
– Все ваша рыбка! – зло произнес Суреныч. – Накормили меня отравой, небось специально приготовили для меня. Мало вам того, что вы мою машину уничтожили, так еще и самого меня решили извести. Нельзя же быть такими завистливыми! И чего сейчас приперлись, позлорадствовать?
– Мы хотели сказать, что вашу лодку... – начал Вася.
– Лодку вам еще?! – в полном упоении от нашей наглости завопил Суреныч. – Подавитесь вы моей лодкой. Убирайтесь вон и передайте вашей мамочке, что меня так просто не отравишь. Пусть покупает отраву посильнее и не скупится!
Вопли Суреныча привлекли к нам повышенное внимание общественности, люди перешептывались и нехорошо на нас поглядывали. Пришлось спешно ретироваться.
– Похоже, план предвосхитить события провалился, – заметил Андрей. – Пошли просто на пляж.
На пляже – на редкость безлюдном – мы наткнулись на Фиму, который в голом виде больше напоминал большой белый холм. Загар к нему не прилипал категорически. Фимка мог лежать на солнце часами и в лучшем случае покрывался волдырями, а в худшем хватал солнечный удар. Поэтому для воздушных ванн ему годилась только облачная погода. Он приветливо помахал нам рукой и добродушно спросил:
– А чего вы не на лодке? Отец вроде вам вчера обещал. Сам-то он плох, я ушел, он еще спал. А ночь мне тоже пришлось провести у приятеля, потому что папаша своими стонами спать никому не давал. Так чего там с лодкой?
– Поздней поплывем, – зачем-то соврал Васька, должно быть, ему не хотелось вдаваться в подробности.
Фима был человеком физически хорошо развитым явно в ущерб мозгам, а при таком раскладе он легко мог поверить, что мы пытались отравить его драгоценного папочку. Вся его беда была в том, что мысль, раз попав ему в голову, ни за что не хотела ее покидать. Поэтому Фиму, с одной стороны, надлежало удержать при себе, это могло быть гарантией, что к нам не сунется ни один убийца, а во-вторых, необходимо было отвлечь его от скользкой темы про лодку, а то он что-то очень уж разволновался. Но, к сожалению, нам это удалось только наполовину. То есть Фима про лодку больше не упоминал, но и с нами остаться не пожелал.
– Пора мне домой, – заявил он. – Все равно загар не пристает. Авось папаша уже оклемался и сможет внятно рассказать, что с ним приключилось. Ночью-то ему не до разговоров было.
– Так, – мрачно заключил Андрей, – в нашу палатку вам лучше не возвращаться. Фима человек мстительный, лучше бы уж вы и в самом деле отравили Суреныча, не так обидно было бы.
– Куда же нам податься? – поинтересовалась я у него. – Везде нам опасно. Сюда вот-вот явятся наши убийцы, а вокруг ни души, как назло.
Но вместо подосланных к нам убийц мы дождались самого Суреныча, которому уже стало настолько хорошо, что он тащил на себе надувную плоскодонку и полный комплект удочек, собираясь отправиться в море.
– Специально, чтобы нас подразнить, – заметил Васька.
– Вот это сила характера! – восхитился Андрей, наблюдая, как все еще зеленоватый Суреныч кряхтит под тяжестью лодки. – Себя не жалеет, лишь бы другим насолить.
Суреныч кинул в нашу сторону торжествующий взгляд и приступил к спуску лодки на воду. Ветра не было, поэтому мероприятие прошло благополучно. Мы наблюдали за медленно удалявшейся лодкой и делали вид, что нам ни капельки не завидно.
– Не иначе как крупную поймал, – меланхолично заметил Васька, когда существенно уменьшившийся в размерах Суреныч внезапно забегал в своей лодке.
– Руками машет, – поддержал его Андрей. – Такую крупную взял, что даже не вытащить.
– А прыгает он зачем? – на всякий случай поинтересовалась я, так как была мало осведомлена в тонкостях рыбалки на море и полагала, что при клеве так и нужно.
– Странный он какой-то, – задумчиво протянул в ответ Васька. – Кричит чего-то.
– Помогите! – донес до нас ветер.
– Вот дает! Мы ему еще и помогать должны! – возмутился Андрей. – Совсем у некоторых нет совести.
– А ведь он тонет! – вдруг воскликнул Васька. – Лодка уже наполовину в воде.
– Так ему и надо, – мстительно прошипела я. – Пусть без лодки рыбачит, как все остальные.
– Он же плавать не умеет! – закричал Васька и начал стягивать с себя жилетку, футболку, кроссовки, носки, джинсы...
В общем, погода была прохладной, и одел он на себя многое. К тому времени, как Вася нырнул в волну, лодка Суреныча уже перевернулась, а сам он замолчал, что могло быть обнадеживающим признаком – он
