— И почему уехали?
— Так получилось. Во время войны наша семья уехала в эвакуацию, потом вернулась, бабушка и дедушка остались, а мы с мамой и папой снова уехали. Уже в Ереван, на родину моего папы.
— Значит, драгоценности были похищены в Ленинграде?
— Да, но много-много лет назад.
— Можно уточнить, когда именно?
— Моя бабушка еще носила эти украшения, — задумчиво сказала Жанна. — Сохранились фотографии, где она в них. И ее сестра тоже. Моя мама их носила, это я вам уже тоже сказала. А вот уже мне эти драгоценности носить не пришлось. Разве что в самом раннем детстве, когда мама давала их мне померить и поиграть с ними.
— Выходит, эта пропажа случилась во время войны? — предположила Кира самый очевидный вариант.
Конечно, во время войны и не такие пропажи случались. Но Жанна Альбертовна имела свое мнение на этот счет. Она даже обиделась на подруг.
— Неужели я так старо выгляжу?
— Нет, но…
— Я же вам говорила, что в детстве играла этими драгоценностями. Пропажа случилась после войны, — ответила женщина. — Потому что я хорошо помню: больше всего бабушку всегда расстраивало то, что они сумели сохранить семейные реликвии во время войны, во время эмиграции и во время голода и послевоенной разрухи. А вот когда в стране наступило относительное благополучие, мы их лишились одним махом!
Но, увы, никаких подробностей этого дела Жанна Альбертовна не знала. Но бралась уточнить их у своих более пожилых родичей, которые должны были хорошо знать подробности семейной трагедии.
— А этот рисунок, если вы не возражаете, я бы хотела оставить на время у себя, — сказала она на прощание подругам, показывая на браслет с виноградными листьями. — Потому что я могу чего-то не запомнить или ошибиться. Детская память носит избирательный характер. И отличается от памяти взрослого человека.
— Конечно, — согласилась Кира. — Покажите своим родственникам. Может быть, это совсем и не та вещь. А вам только показалось, что вы ее узнаете.
Но Жанна Альбертовна покачала головой.
— Сердце подсказывает мне, что это она. И это поразительно! Ведь если нашлась одна вещь из похищенного, она может вывести на след остальной коллекции!
Подруги тоже так думали. И теперь им казалось, что исчезновение подаренного Петеросяном браслета с руки мертвой Кати не простая случайность. И смерть ее связана именно с этим его злополучным подарком.
— Скажите, а среди ваших родственников или знакомых есть женщина по имени Оливия?
Жанна Альбертовна решительно покачала головой.
— Никогда не слышала этого имени.
— Точно?
— Если бы слышала, уж не забыла бы! Оно очень запоминающееся. Похоже на название салата или на сорт масла.
Этим ответом подругам и пришлось довольствоваться.
— Просто какая-то загадочная история! — воскликнула Кира, когда они, сопровождаемые добродушно виляющим хвостом Патриком, покинули дом сестры Петеросяна. — Что скажешь?
— В одном она права, если после стольких лет появился этот браслет, то могут где-то поблизости всплыть и остальные драгоценности, — произнесла Леся.
— И Петеросян, похоже, знал, где и у кого они находятся или находились, — предположила Кира.
— Каким-то образом он раздобыл этот браслет, подарил его своей подружке, ее убили, а браслет снова пропал.
— Вот именно, — подтвердила Кира. — И скорей всего, сделал это человек, который хорошо представлял себе ценность браслета и всей коллекции семьи Жанны Альбертовны.
— Кто-то из близких к семье людей?
— Да.
Но подруги уже успели узнать, что за ту неделю, пока приглашение валялось под кроватью или, вернее, пока Жанна Альбертовна думала, что оно там, ее спальню посетило как минимум два десятка человек.
— И каждый из них мог присвоить приглашение!
Домой подруги вернулись уже ближе к вечеру. По дороге они увидели обувной магазин, на котором огромными буквами во всю витрину было написано объявление о распродаже. И, естественно, подруги не могли не зайти. А зайдя, не успокоились, пока не перемерили все приглянувшиеся им туфельки. Впрочем, на одном магазине девушки тоже не остановились. И справедливо предположив, что если распродажа объявлена в одном магазине, то конкуренты дремать не будут, решительно направились в соседний бутик.
Естественно, там тоже была распродажа. Но аппетит, как известно, приходит во время еды. И девушки промчались по пяти магазинам, прежде чем начали ощущать некоторую пресыщенность. В результате Кира купила себе сабо на толстой подошве без задника с круглым носиком, в которых ощущала себя, как женщина на ходулях — такой же высокой и такой же неустойчивой. А Леся приобрела пару чудесных босоножек из тонких черных ремешков, украшенных блестящей пряжкой со стразами в виде крокодильчиков.
— И на кой черт я их купила? — разглядывая обновку дома, пыталась понять Леся. — У меня есть уже две пары подобной обуви. И ходить в них невозможно.
Кира тоже была недовольна своей покупкой.
— Может быть, вернемся и поменяем? Выберем что-нибудь другое?
Но Леся с содроганием отвергла это предложение. Покупательский интерес у нее уже спал. Да и сама Кира не настаивала. Сейчас ее больше беспокоило поведение Фантика, который все еще отсутствовал.
— Надо пойти и поискать его, — предложила наконец Леся, видя терзания подруги. — Где он может быть?
— На помойке, — уныло призналась Кира. — Во всяком случае, та белохвостая дрянь, за которой он удрал, явно обитает именно там.
— Ты к ней пристрастна, — не согласилась с ней Леся. — Признайся, ты просто ревнуешь. Кошечка выглядела вполне чистенькой и ухоженной.
Но Кира была уверена, что таким развратным особам место только на помойке. Предложи им на выбор шелковую подушку и мусорный бак, они непременно выберут последний. И подруги отправились именно туда. Распугав парочку окрестных бомжей, подруги принялись бродить возле мусорных контейнеров, куда жители окрестных домов сносили отбросы и отходы. Кошек на этом пищевом Клондайке и в самом деле паслось великое множество. Но ни Фантика, ни его белохвостую подружку девушки так и не нашли.
— Пошли к гастроному, — предложила Леся. — Я знаю, они там иногда выбрасывают совсем уж просроченные продукты. И животные ими подкармливаются.
Но в гастрономе первое же встреченное ими лицо подняло подруг на смех. По воле случая это оказался грузчик — молдаванин.
— Да вы что? — искренне развеселился он, услышав вопрос подруг. — Разве же наш хозяин станет выкидывать добро на улицу? Пока можно, товар лежит на прилавке. Если уж совсем заплесневеет, тогда бомжам окрестным раздают. А чужих кошек наши девки не жалуют. У нас Барсик есть, его они и балуют.
Упомянутый Барсик лежал на залитом солнцем подоконнике и сонно жмурил зеленые наглые глаза. Белый котяра был такого огромного размера, что подруги невольно восхитились им. Однако, чтобы выкормить такого зверя, нужна была вся просроченная колбаса из магазина. Другим кошкам тут ловить было нечего.
Подруги прошли еще по нескольким местечкам, где окрестные сердобольные бабушки устроили для
