бродячих кошек своеобразные мини-столовые, принося из дома различную еду. Но, несмотря на обилие кошек, пасущихся там, Фантик на Кирин зов не выглянул. Белохвостой безобразницы они тоже не увидели.
— Не переживай так! — шепнула Леся подруге.
На Киру страшно было смотреть. В своих новых сабо она буквально шаталась от горя.
— Все ноги себе стерла, пока мы ходили! — пожаловалась Кира. — Ну, пусть Фантик только вернется! Он еще пожалеет!
Но к ночи, а потом и к утру, когда кот так и не вернулся, Кира изменила свое мнение. Теперь она была уверена, что с Фантиком случилась беда. Может быть, его похитили.
— Страшно подумать, что с ним могут сделать! — восклицала она. — И шапку, и шашлык, и в лабораторию забрать, на опыты!
В общем, ранним утром вконец измученная страшными мыслями Кира помчалась развешивать всюду объявления с фотографией — Фантик с огромным голубым бантом, который он получил в позапрошлом году как самый сексуальный кот города. За этим занятием ее и застукал Пантелеймонов.
— Портим городское имущество? — выскочив, словно черт из коробочки, из-за угла, воскликнул он.
Кира вскрикнула от неожиданности. И все объявления рассыпались у нее из рук. Игривый ветерок подхватил их и понес прочь. Кира кинулась за ними. А виновник переполоха, Пантелеймонов, бросился ей помогать.
— Кот пропал? — удивился он, разгладив одно из объявлений и прочитав содержание. — Не волнуйся, вернется! Коты — они такие.
— Тебе легко говорить, — вздохнула Кира. — А я места себе не нахожу.
— Хочешь, я тебя отвлеку от грустных мыслей? — предложил ей Пантелеймонов. — Кстати, кофейком не угостишь?
Кира кивнула, мимоходом подумав: а где это симпатяга Пантелеймонов шлялся всю ночь? Небось тоже какая-нибудь зараза хвостом перед его носом покрутила. Иначе откуда такая уверенность, что с Фантиком ничего не случилось? Наверняка исходя из личного опыта. Утомленная всеми этими мыслями, Кира с самым мрачным видом бухнула перед гостем большую чашку с кофе. Налила себе кофе, но не в маленькую чашечку, а в бульонницу и разбавила напиток почти наполовину горячим молоком.
— Любишь ты себя! — с завистью покосившись на ее порцию, заметил Пантелеймонов.
— У меня стресс, — заявила ему Кира. — Всю ночь не спала. Мне надо успокоиться.
— Я тоже не спал! — неожиданно обиделся на нее Пантелеймонов. — Однако никому, похоже, и дела нет, чем я был занят!
Кира оторвалась от своей чашки и с интересом посмотрела на Пантелеймонова. Это уже что-то новенькое. Он хочет поделиться с ней тем, как он провел ночь! К чему бы это? И нужны ей такие откровения? Как говорится, меньше знаешь — дольше живешь. Но додумать эту мысль до конца у Киры не получилось. Как раз в этот момент в дверь раздался звонок. Это пришла Леся.
— Я видела, как ты болталась по двору и клеила объявления, — сказала она прямо с порога. — Что, Фантик не нашелся?
Кира молча покачала головой.
— Проходи, — предложила она подруге. — У меня как раз Пантелеймонов сидит.
— Так я некстати?
— Не валяй дурака!
И Леся, заручившись согласием подруги, потрусила следом за ней на кухню. Кира налила кофе и ей. А Пантелеймонов, переводя взгляд с одной подруги на другую, сказал:
— Вот вы тут из-за кота не спите, а я, между прочим, чуть ли не до самого утра проверял на причастность к убийству Петеросяна всех приглашенных на его свадьбу.
— Разве следствие не закрыто?
Пантелеймонов помялся.
— На клавиатуре компьютера в квартире Кати не было обнаружено ни одного отпечатка, — сказал он. — Кто-то тщательно протер и клавиатуру, и ручки дверей, и пепельницу, и бокал с остатками коктейля из шампанского и снотворного.
— Выглядит подозрительно, — кивнула Кира.
— Поэтому даже у Каверзы рука не поднялась закрыть это дело. Расследование продолжается.
— И что?
— Успехи есть?
— У многих людей имелся зуб на господина Петеросяна, — ответил Пантелеймонов. — Да и вообще, если быть до конца откровенным, то этот адвокат был паршивой овцой в стаде.
— Ага, — кивнула Кира, которая вовсе не торопилась показывать свою осведомленность.
— В молодости он своими руками продавал наркотики!
— Ага.
— От него даже родители по этой причине отказались!
— Угу.
— На свадьбе не было его сестры, хотя приглашение ей высылалось.
— Надо же.
— А что касается браслета, который он подарил Кате, то это вообще какая-то странная история!
— ??!
— Браслет этот старинный. Настя сказала, что немного разбирается в подобных вещах. И я ей верю.
— Ну и что?
— А то, что Петеросян, как я узнал, не покупал его ни в одном из антикварных магазинов города! Их не так много. Мы объехали все!
— Может быть, он купил его у кого-то из знакомых.
— Я это сейчас проверяю.
— А что тебе еще удалось узнать про браслет?
— Ювелиры, которым я показывал рисунок, в один голос утверждают, что если браслет старинный, то, скорей всего, это работа европейских мастеров. Середины XVII века. Скорей всего, Франция.
— Середина XVII века, — пробормотала Кира. — В то время во Франции правил Людовик XIII, а следом за ним Людовик XIV — его сын. Эпоху его правления еще называли «Золотым веком».
— А Людовик XV?
— Этот вышел на политическую сцену только в начале XVIII века. И тут же благополучно передоверил свою власть фавориткам — мадам Помпадур, Дюберри и им подобным.
— Значит, наш браслет относится ко времени правления Людовика XIV. Что же, вполне вероятно, если в эпоху его правления страна процветала, то и ремесла были на подъеме, — заметил Пантелеймонов. — И неудивительно, что такая потрясающе красивая вещица появилась именно там и тогда.
— Действительно, очень интересно.
— Каверза был у сестры Петеросяна, но версию с браслетом он серьезной не посчитал, — продолжал рассказывать Пантелеймонов. — Так что и рисунок ей не показали.
— Не переживай, мы ей его показали, — успокоила его Кира.
Пантелеймонова она ничуточки не стеснялась. И была уверена, что он нападать на них за вновь проявленную самодеятельность не станет. Во всяком случае, таких обидных слов, на которые был большим мастером Каверза, от Пантелеймонова они не услышат. Даже когда он разозлился на них из-за Магомета Али, он и то всего лишь грозил карами, которых, впрочем, так и не последовало.
И точно! Вместо того чтобы возмутиться, Пантелеймонов живо заинтересовался:
— И что она сказала?
— Она уверена, что браслет принадлежит их семье, — сказала Кира. — Вернее, принадлежал, этак годов до шестидесятых.
— Прошлого века?
