Сказала же она, что два года назад встретилась со своей старой знакомой, которая ей сказала, что мой отец живет в Питере. Думаю, если бы у него были дети, то это бы она тоже рассказала.
— Сейчас сами все узнаем, — вздохнула Инна, допивая свой сок пополам с минеральной водой. — Ну что? Пошли?
Как выяснилось, отец Мариши жил в очень красивом старинном доме с эркерами, легкими балкончиками и колоннами. Кроме того, карнизы фасада дома были щедро украшены лепниной. Сам дом недавно отреставрировали. И его полированные гранитные плиты, которыми был облицован фасад, тускло блестели под дождем, зарядившим к вечеру.
— Сказочное великолепие! — воскликнула Инна. — Это тебе не просто современный жилой дом. Это история!
— Не знаю, — с большим сомнением в голосе пробормотала Мариша. — По-моему, мало удовольствия жить в доме, где до тебя жила еще куча постороннего народа. Это же не особняк, где испокон веков живет одна семья. Ну, знаешь, всякие там дедушки, прадедушки и прочие предки, которые с тобой одной крови, и даже привидения не просто привидения, а твои бывшие кровные родственники, желающие тебе исключительно добра.
Инна усмехнулась, и девушки позвонили в домофон.
— Кто там? — услышали они уже знакомый женский голос.
— Это дочь Игоря Витальевича, — ответила Мариша. — И со мной подруга.
— Проходите, — отозвалась женщина, домофон запищал, и дверь открылась.
— Пошли! — сказала Инна, обращаясь к Марише. — И не трусь. Я с тобой. И потом, ну и что с того, что там твой отец? Подумаешь? Представь, что это просто мужчина, с которым тебе нужно поговорить, чтобы разузнать про тетку Лису.
— Тебе легко говорить, — вздохнула Мариша. — А я, быть может, подсознательно ждала этой минуты всю свою жизнь. И как мне теперь быть? Я же его даже не узнаю. У мамы была фотография, но почти тридцатилетней давности.
— Ну так тем более! — воскликнула Инна. — Думай о нем как о постороннем. В конце концов, ничего другого этот папочка и не заслужил!
Беседуя таким образом, подруги поднялись на лифте на четвертый этаж, вышли из кабинки и оказались перед обитыми вишневой кожей двойными дверями.
— Кожа-то натуральная! — только и успела прошептать Инна, как одна половинка двери распахнулась, и на пороге возникла удивительной красоты молодая женщина.
Длинные каштановые волосы рассыпались по плечам густыми локонами. Тонкие черные брови вразлет шли к вискам. А глаза были огромные и небесно-голубые. Вдобавок у незнакомки была персиковая изумительная кожа и пухлые губки. Таких просто не могло быть в природе, хором подумали подруги. А уж фигура! Впору было взять и умереть от зависти. Тонкая талия, длинные ноги, пышная грудь.
— Боже! — прошептала Инна, когда красавица отвернулась, приглашая подруг войти в квартиру. — Как ты думаешь, это служанка?
— В шелковом с кружевами пеньюаре? — скептически хмыкнула Мариша. — Не думаю.
И подруги во все глаза уставились на молодую женщину.
— Раздевайтесь, — мелодичным голосом пропела красавица. — Обувь можете не снимать. Ковры на то и существуют, чтобы по ним ходить.
И хотя позиция хозяйки квартиры могла вызвать только одобрение, мокрую обувь подруги все же сняли.
— Прошу за мной, — сказала красавица и поплыла вперед.
Пожалуй, единственное, что девушку немного портило, были руки. Как успели разглядеть глазастые подруги, никакие усилия маникюрши и массажистки не сумели придать им благородной формы и хотя бы слегка уменьшить их размер. Руки выбивались из общего фона. Они были по-крестьянски грубоваты и велики.
— Игорь Витальевич вас ждет, — пропела молодая женщина и распахнула перед подругами еще одну двустворчатую дверь. — Простите, он устал после дороги. Поэтому встретит вас по-домашнему.
— Лидка, за собой лучше последи! — раздался мужской голос из комнаты. — Нарядилась перед гостями в кружевную ночнушку и воображаешь, что так и нужно! Деревня, она и есть деревня!
Лида едва не зашипела от злости, но сдержалась, мило улыбнулась и испарилась.
— Ого, сколько же стоит твой папочка, чтобы терпеть от него подобное хамство? — поразилась Инна, входя первой в комнату, оказавшуюся кабинетом.
— Дочка! — раздался громкий голос, и к Инне с раскрытыми объятиями устремился высокий массивный мужчина с пышными усами и элегантной стрижкой еще довольно густых волос.
— Я не ваша дочка! — пискнула Инна, ловко увернувшись от намечающихся отцовских объятий. — Ваша дочь — вот она!
— И верно! — радостно согласился мужчина, оглядев Маришу и раскрывая объятия уже ей. — Кость моя. И ростом в меня пошла. А ты, подруга, мелковата для Колпаковых! Ну, дочка, обними же своего отца! — обратился он к Марише.
— Только если вспомните, как меня зовут! — неожиданно даже для самой себя резко ответила Мариша.
От неожиданности Игорь Витальевич застыл на месте.
— Да ты штучка! — с восхищением пробормотал он, придя в себя. — Ценю! Теперь вижу, что ты точно моя дочка. И не нужно мне никаких паспортов доставать! И так вижу, что ты моей крови. Жена говорила, что ты ей звонила, спрашивала меня. Ты зачем-то разыскиваешь свою тетку?
— Да, — кивнула Мариша. — Так как все-таки меня зовут?
— Зачем тебе тетка? — поинтересовался Игорь Витальевич, упорно обходя вопрос об имени своей дочери.
Мариша хотела сказать, что это ее личное дело, но пересилила себя и в нескольких словах изложила суть проблемы.
— Филька к тебе прикатила? — изумился Игорь Витальевич. — Вот странно! Обычно ее из дома и калачом не выманишь. Живет в Москве, в столице, а сидит целыми днями в четырех стенах. Я уж ей сколько раз говорил, стыдно, Филя, так жизнь свою тратить. Но все без толку. С детства придурковатой была. И с возрастом ни капли не поумнела. Нарядится в разные шмотки и сидит, мужа ждет. Можно подумать, нужны ему ее чулочки да трусики. Он на этих красоток в своей студии и без того насмотрится за день до тошноты.
— А кто у нее муж? — осторожно спросила Мариша. — Он ревнивый?
— Бог его знает, — вздохнул Игорь Витальевич. — Художник какой-то. Я картинами не интересуюсь. А тем более всякой современной мазней, даже если эту мазню создает мой родственник. Рябчиков его фамилия или Грачев.
— Но не Шлюпиков? — спросила у отца Мариша.
— Нет, точно не Шлюпиков! — заявил Игорь Витальевич. — Такую дурацкую фамилию я бы уж запомнил.
Мариша вздохнула. Определенно ее папаша был не очень-то в курсе личной жизни тетки Фелисии. Муж художник — это же когда было! С тех пор у тетки, по ее собственным словам, сменилось еще два мужа.
— А вы давно видели тетку? — спросила у отца Мариша.
— Дочка, да что ты мне все «вы» да «вы»! — возмутился Игорь Витальевич. — Я же твой отец как никак.
— Вот именно что никак, — пробормотала себе под нос Инна, но Игорь Витальевич не расслышал и потому ничуть не смутился, а может, и расслышал, но все равно смущения не проявил.
— Так давно ты видел тетку Фелисию? — спросила у отца Мариша.
— Порядочно уже, — кивнул Игорь Витальевич.
— А ты знал, что она сменила фамилию? — спросила у него Мариша. — И имя тоже.
— Да? И имя? — удивился Игорь Витальевич. — Нет, не знал. Но, честно говоря, не удивлен.
— Почему? — спросила Мариша.
