— Тебе это еще предстоит, — заметила Инна, взглянув на часы, — и не более чем через полчаса.
— Полчаса! — воскликнула Мариша. — Уже что, полшестого? Не может быть! Поехали обратно!
— А чего торопиться? — пожала плечами Инна. — Вовремя мы все равно уже не успеем. Так чего горячиться понапрасну?
Тем не менее все четверо поспешно загрузились в «БМВ», и Инна погнала свою машину в город.
— Какой у этой Лены все-таки противный сосед, — внезапно высказалась Аня. — Никак не могу забыть, каким взглядом он на меня смотрел! Словно паук, выбирающий жертву!
— Вечно ты преувеличиваешь, — откликнулась Инна. — Смотрел он вовсе не на тебя, а на Маришу. А ты просто стояла рядом с ней, вот тебе и показалось, что он на тебя глазеет. И никакой не паук. Просто мерзкий дядька.
— А я согласна с Аней, — подала голос Юля. — Этот Виктор действительно до ужаса тошнотворный.
— У меня желудок слабый, я бы с таким соседом жить не смогла, — сказала Аня. — Меня чуть наизнанку не вывернуло, когда я его увидела.
— Это интересно, — отозвалась Мариша. — Меня при виде него тоже затошнило. Но от таких типчиков с усиками мне всегда тошно. Так что я даже не удивилась.
За обсуждением тошнотворного Виктора дорога до города пролетела незаметно. И подруги оглянуться не успели, как оказались возле дома Маришиного папочки, где появления внучки с нетерпением ждал дедушка со своим новым сюрпризом.
— Ну, все готовы? — спросила Мариша, оглядев свое подкрепление.
— Все, — нестройным хором откликнулись подруги.
— А как же Симон? — спросила Инна. — Мы же собирались его тоже притащить в качестве свидетеля защиты.
— Думаю, его стоит приберечь на крайний случай, — сказала Мариша.
— А где Олег? — подала голос Инна. — Когда он-то обещал подгрести?
— Не раньше семи, — ответила Мариша.
— Так чего же мы торопились? — удивилась Инна. — Нужно было еще задержаться!
— Пойдемте, мне не терпится познакомиться с моим дедулей, — сказала Мариша.
— Смешная ты, однако, — проворчала Инна, но все же вылезла из машины. — Вот уж к чему совсем стремиться тебе не стоило бы.
Входная дверь распахнулась, стоило набрать номер нужной квартиры. Видимо, Маришу ждали. Оказавшись в подъезде, подруги загрузились в лифт и через несколько минут оказались возле знакомой квартиры.
— Извини, мы опоздали, — сказала Мариша Игорю Витальевичу, встречающему их у дверей.
— Ничего, моя Лида еще тоже не подошла, — сказал Маришин папочка, недовольно посматривая в сторону лифта, словно бы ожидая, что из него выпорхнет его молоденькая женушка. — Раздевайтесь, девочки.
Он помог подругам раздеться и провел их в свой кабинет, где сидел слегка грузный, но весьма представительный старик. Увидев его, Мариша тихо охнула. Она его узнала. Этот старик был на фотографии, которую Мариша нашла в оставленных в ее квартире вещах тетки Лисы. Впрочем, на вид старику можно было дать лет шестьдесят пять, не больше, хотя Мариша, умевшая прилично считать, понимала, что дедуле уже хорошо за восемьдесят.
— Наконец-то! — заявил дедуля, поднимаясь из своего кресла. — Явилась!
Он безошибочно смотрел прямо на Маришу, из чего та заключила, что дедушка немало времени провел, рассматривая ее фотографии. На приветствие дедули Мариша не отреагировала. Он ей сразу же определенно не понравился. Да и вообще, если на то пошло, из всех родственников по отцовской линии ей нравилась лишь Шлюпикова — тетя Лиса, которая, как выяснилось, была ей вовсе и не тетей. Да еще и пакостницей.
— Садитесь, — велел девушкам Виталий Петрович.
Девушки сели кто куда. Так получилось, что Мариша оказалась возле своего дедули в непосредственной, так сказать, близости. Это ее взволновало, так как в руках дедуля выразительно сжимал крепкую сучковатую палку, напоминающую дубину. И как-то подозрительно нервно ее крутил в руках. «А вдруг он припадочный», — мелькнула в голове Мариши пугающая мысль.
— Значит, ты и есть моя внучка? — вдруг поинтересовался дедуля у Мариши.
— Да, — лаконично произнесла Мариша, опасливо поглядывая на дедулю и палку в его руках. — А что?
— Не ожидал я, однако, что моя внучка сможет так опуститься, — печально произнес дед. — Понимаю, отсутствие крепкой отцовской руки сказалось. Но я всегда полагал, что для девочки отец не главное.
— Справедливо, — согласилась с ним Мариша. — Далеко не главное.
Кажется, Виталий Петрович ожидал от нее несколько другой реакции. Потому что он недовольно крякнул и пробормотал:
— Ну, ты не очень-то отца поноси.
— А о чем речь? — удивилась Мариша. — Мне на него, если честно, плевать с высокой колокольни. А что насчет тех гадких снимков и фильма, который притащил мне мой папочка, так это наглое надувательство. Я разыскала детектива, который вел наблюдение. И я привела с собой свидетельниц, которые могут подтвердить, что все это вранье. И еще я могу рассказать про женщину…
Но закончить Мариша не успела. Потому что в прихожей раздался шум открываемой двери. По коридору зацокали каблучки, и на пороге кабинета показалась Лида.
— Здравствуйте! — приветливо улыбаясь, сказала она. — Простите, я задержалась. Всюду такие пробки!
— Проходи, — велел ей дед. — Ясное дело, без тебя-то никак не обошлись бы.
Лида в ответ фыркнула, затем с непроницаемым лицом прошла и села напротив Мариши. В электрическом свете огромной лампы с хрустальными подвесками на Лидиной руке что-то тускло блеснуло синим. Но она сидела слишком далеко от Мариши, чтобы та могла рассмотреть, что именно блестит на руке Лиды. Зато Аня, рядом с которой плюхнулась в глубокое кресло Лида, вытаращив глаза, стала судорожно трясти головой в сторону Лиды. Мариша отдала бы сейчас все сокровища мира, чтобы убедиться, что на руке Лиды и в самом деле блестит то самое, о чем она подумала. Но, увы, дед снова завел свою нравоучительную беседу, суть которой сводилась к тому, как разочаровала его внучка. Приходилось делать вид, что она слушает весь этот бред, потому что прервать деда не было решительно никакой возможности. Говорил он, никого не слыша и к тому же не затыкаясь ни на минуту.
Зато, не слушая деда, Мариша увидела, как Инна сильно ущипнула Аньку, которая совсем уж невежливо прямо улеглась на ручку кресла Лиды, чтобы получше рассмотреть кольцо у нее на пальце. Анька пискнула и выпрямилась, недовольно глядя на Инну. Та приложила к губам палец, призывая подруг к молчанию. Тем временем дед подобрался наконец к сути дела, из-за которого он и собрал своих близких.
— Я очень болен, — сказал он. — Врачи дали мне не больше трех месяцев жизни. И я хотел, Мариша, чтобы тот мой отпрыск, который при моей жизни больше остальных страдал от отсутствия моего внимания, получил бы вознаграждение хотя бы после моей смерти. Я хотел завещать свою квартиру вместе с хранящейся в ней коллекцией живописных полотен русских художников, которую начал собирать еще мой дед, продолжили отец и я, именно тебе, Мариша. Но, увы, после предоставленных мне доказательств я решил окончательно и бесповоротно, что ты недостойна владеть семейными реликвиями, представляющими к тому же немалую художественную ценность, — сообщил он Марише.
— Что? — очнулась Мариша. — Какое наследство? Какая коллекция? Вы что, дедушка, в самом деле собирались оставить мне наследство? И ради того, чтобы выяснить, достойна ли я его получить, наняли детектива следить за мной?
— Да, — величественно кивнул дед. — Не мог же я позволить, чтобы фамильные ценности перешли в руки легкомысленной особы, которая разбазарила бы их по ветру. Поэтому я нанял сыщика, чтобы он
