самозванки — дело моей чести.
Сделав это заявление, Мариша отправилась обратно к дому Шлюпиковой Елены Витальевны. До Павловска ее безропотно подбросила Инна. Оставив подругу возле коттеджа, Инна поехала обратно в Питер к Бритому, а Мариша направилась по квартирам соседей Шлюпиковой. Больше всего ее интересовала та дамочка, которой вздумалось травить тараканов. По словам тошнотворного Виктора, соседка была большой общественницей и активисткой. Поэтому Мариша надеялась добыть у нее побольше информации, чем удалось выдоить из неразговорчивого Виктора.
Так как Мариша не знала, в какой именно квартире живет активистка, то она позвонила в первую попавшуюся — на первом этаже. Домофон, к счастью, еще починить не успели, так что входная дверь была по-прежнему гостеприимно распахнута.
— Кто там? — донеслось из-за двери.
Спрашивала женщина, судя по голосу, немолодая. Это Маришу вдохновило.
— Я по поводу вашей соседки из шестой квартиры, — произнесла она. — Шлюпиковой Елены.
— Да, а в чем дело? — настороженно спросил тот же голос.
— Вы не знаете, где ее можно найти? — спросила Мариша. — У нее крупная задолженность по оплате электричества. Если не уплатит, придется отключать весь дом.
— Что?! — ахнула соседка. — Как это весь дом?
Одновременно загремели замки, и через несколько секунд дверь распахнулась. На пороге возникла упитанная дама с красным лицом и седыми прядями волос, небрежно сколотых на затылке пластмассовой коричневой, под черепаху, заколкой.
— Почему это весь дом? — повторила она свой вопрос, агрессивно уставившись на Маришу.
— Так он ведь старый, проводка не позволяет отключить одну квартиру, не трогая другие, — пояснила Мариша.
— Это бред! — решительно заявила ей соседка.
В глубине души Мариша была с ней полностью согласна. Но вслух продолжала твердить свое.
— Мое дело маленькое, — показывая, что и сама расстроена принесенным известием, произнесла она. — А только со следующей недели, если не удастся взыскать долг с вашей соседки, свет всем вам отключим. Сколько можно уведомления посылать? Ее и к нам в контору несколько раз вызывали — не является. В суд повестки три раза присылали, она и ухом не ведет. Повестки обратно неврученными приходят. Она же мошенница! За что же государство должно страдать?
— Я согласна, что вы имеете право отключить неплательщикам свет, — сдалась соседка. — Но, поймите, у нас коттедж после реконструкции. Проводку тоже меняли. Так почему бы вам не отключить только Ленину квартиру, а не весь дом?
— Ну и что с того, что проводку поменяли? — уперлась Мариша. — От того, что провода из алюминия заменили на медные, разводка не поменялась. Так что либо весь дом отключаем, либо никого.
— Но это же несправедливо, почему остальные жильцы, которые исправно платят, должны страдать? — взмолилась соседка.
— А нам что делать? — развела руками Мариша. — Вы уж как хотите, а меня послали предупредить жильцов — если ваша соседка не уплатит долг, отключим всем.
И Мариша выжидательно посмотрела на тетку. Русский человек ко всему привык. Так что соседка уже смирилась с той мыслью, что энергетики из-за одного должника вполне могут оставить без света весь дом. И теперь пыталась найти выход из ситуации.
— А велика ли задолженность? — задумчиво спросила она у Мариши.
— Почти пять тысяч, — сообщила ей Мариша, решив, что уж такие деньги соседка от себя заплатить не рискнет.
— Ой! — пискнула та. — Какой огромный долг! Это что же она, никогда, что ли, не платила?
— Может быть, и ошибка вышла, — согласилась с ней Мариша. — Только без хозяйки и без квитанций все равно ничего не докажешь.
— Девушка, — взмолилась соседка, — а как же быть? Да вы проходите, не стесняйтесь. Я дома одна. Зять с дочкой еще на работе. Может быть, чайку?
От чая Мариша не отказалась. Хозяйка провела ее в чистую и довольно просторную кухоньку со свежими занавесками в цветочек на окнах. В углу стоял небольшой, но очень красивый покрытый лаком столик на изогнутых ножках, и возле него стояли три табуретки. В углу под мойкой ровно шумела стиральная машина. А на плите стояла латка с аппетитно пахнущим и уже почти готовым мясом. Хозяйка быстро налила Марише чаю, придвинула к ней корзиночку с карамельками и тарелочку с халвой. За чаем хозяйка продолжала обрабатывать Маришу.
— Вы поймите, — твердила она, — нельзя же оставить весь дом без электричества. У нас в четвертой квартире молодая пара с младенцем. Как же им без света?
— Я понимаю, — кивала Мариша, из вежливости прихлебывая из чашки очень крепкий, но от этого не менее противный гранулированный чай.
Ну почему, если у людей есть деньги на покупку стиральной машины-автомата, почему они не могут купить себе приличный чай? Ведь сами же его пьют!
— Понимаю, но ничего поделать не могу. Вот если бы найти неплательщицу, то можно было бы с ней утрясти этот вопрос.
— Так где же ее найдешь? — простонала соседка. — Я ее уже неделю не встречаю. И дома ее нет. Я у Виктора спрашивала — это ее ближайший сосед. Нет, говорит, не слышно ее.
— Вот как? — задумалась Мариша. — А вы зачем ее пытались найти?
— Так я и не пыталась, — удивилась женщина. — Зачем она мне сдалась? Вот летом мы тараканов морили, тогда я ее разыскивала. Это точно. А тут так просто спросила.
— Когда вы морили тараканов? — удивилась Мариша. — Летом?
— Да, еще в мае они расплодились, а в июне от них просто житья не стало, — кивнула женщина. — Вот мы и решили их выгнать из всего дома. Ну, скинулись и разом во всем доме и поморили. Сами кто на дачу, кто к родственникам на денек переехали. А тараканы и вымерли. Теперь ни одного паразита в доме нет.
— И Лена ваша тогда тоже участвовала в этом мероприятии? — спросила Мариша. — Я имею в виду, деньги сдала и вообще дома жила?
— Нет, дома она не жила, — сказала соседка. — На даче я ее разыскала.
— А дача где? — машинально спросила Мариша, думая о другом, о том, почему от Виктора насчет тараканов поступила совсем иная информация. — Может быть, Лена и сейчас там живет?
— Дача у нее на сороковом километре Мурманского шоссе, — сказала женщина. — Только сейчас ее там быть не может.
— Почему?
— Дача у них без печки, — пояснила соседка. — Да и не дача вовсе, а так, времянка. Без фундамента, без утепления. Жить там в такой холод уже невозможно. Все равно что на улице ночевать. К тому же Лена ведь должна где-то работать, не может же человек не работать. Мне ведь в июне адрес ее дачи тоже на Лениной работе дали. У Лены тогда отпуск был. Так мне и сказали.
— Да вы что?! — обрадовалась Мариша. — У вас есть Ленин рабочий телефон? Так, может быть, я ей завтра позвоню и все улажу с задолженностью?
— Не получится, — покачала головой соседка. — Она с той работы уже уволилась. Еще летом. Сразу после отпуска. А на новое место не устроилась. А может быть, и устроилась, но мне про это ничего не известно.
— Но все равно, — возразила Мариша. — Дайте мне ее старый рабочий телефон. Я туда позвоню, может быть, Лена кому-нибудь из своих сослуживцев рассказывала, куда перешла работать. Или другие свои координаты оставила. Ведь знали же там адрес ее дачи.
— И в самом деле, — кивнула соседка. — Сейчас я принесу вам ее телефон. Он у меня в старой записной книжке записан.
Она ушла в прихожую и скоро вернулась.
— Вот, записывайте, — сказала она.
Мариша записала телефон.
