еще ничего не значит. Дверь могла захлопнуться сама, а магнитофон Дюша просто не стал выключать. Или забыл. Он не большой аккуратист.
С последним замечанием все вынуждены были согласиться. Дюша действительно был на редкость ленив и небрежен. И оставить включенным магнитофон было вполне в его духе. И все отправились искать Дюшу. Выглядело это примерно так: толпа взрослых людей бродила из конца в конец большого дома и заглядывала в темные уголки и каморки. Время от времени они сталкивались и тогда с надеждой смотрели в глаза друг другу. Увы, Дюша не находился.
Через час всем стало совершенно ясно, что они выглядят круглыми идиотами. И все собрались в гостиной, чтобы обсудить сложившееся положение.
– Нужно звонить в полицию, – сказала Ингрида. – Инспектор имеет право знать об исчезновении Дюши.
– Надо же! Хоть бы записку оставил! – возмутился Алексей. – Прямо безобразие. Я заходил к нему вчера перед сном, но он ни словом не обмолвился о своем намерении смыться из дома.
Инспектор был, мягко говоря, расстроен исчезновением в неизвестном направлении Дюши. Он велел всем оставаться в доме и никуда не исчезать, так как он уже едет, чтобы на месте во всем разобраться. Родственники принялись выяснять, кто больше виноват в том, что Дюша сбежал. Пока они ругались, Ингрида с величественным видом удалилась к себе, давая понять, что ей эта мышиная возня до ужаса противна.
– Самое время побеседовать с ней, – шепнула Инна Наташе. – Ты готова?
По Наташке было видно, что она страшно трусит. Тетка Ингрида с ее ехидными колкостями и пренебрежительной манерой обращения кого угодно могла заставить ежиться. А что взять с девочки- подростка. Инна и сама не решилась бы сунуться к Ингриде. Но сейчас у них с сестрой на руках были потрясающие козыри. Так что Ингриде придется смирить свой норов.
Они поднялись и направились к лестнице. Внезапно Инну остановил голос диктора, который вещал из включенного кем-то телевизора, и Наташин тихий вскрик. Инна обернулась и посмотрела на экран. Она ни слова не понимала из того, что там говорили. Но она узнала то место, где происходила съемка.
Репортаж был с места пожара. А пожар бушевал в здании, где располагался загс и архив загса. В том самом городке Мадона. Том городке, где сестры побывали вчера днем. Но боже мой, как там все изменилось. Огонь изуродовал почти до неузнаваемости здание. Лишь по мелькнувшему в толпе личику Анне сестры убедились, что они не ошибаются.
– Пожар начался вчера вечером, – шепотом перевела Инне Наташа. – Весь архив сгорел. Пожарным удалось потушить здание, но бумаги все сгорели. Думаю, что я знаю, чьих рук это дело. Недаром Игрида вчера заявилась пьяная. Должно быть, праздновала.
– Но копия-то у нас в руках, – прошептала ей Инна. – С этим не поспоришь.
– Почему она выжидала до последнего? – удивилась Наташа. – Могла бы и раньше поджечь архив.
– Она рассчитала, что архив начнет работать только сегодня. А до этого ей не о чем волноваться. Ингрида слишком долго прожила в цивилизованном обществе. Ей и в голову не пришло, что кто-то попрется на праздники в архив и возьмет копию ее свидетельства о рождении.
– Пошли, порадуем ее, – сказала Наташа.
Убеждая друг друга, что бояться им совершенно нечего и подталкивая одна другую, сестры поднялись на третий этаж. Вздрогнули и постучали в комнату Ингриды.
– Да, – послышалось из-за дверей.
Сестры перевели дыхание и вошли. Ингрида уставилась на них немигающим взглядом, всем своим видом выражая возмущение от такого вторжения и непонимание, какого черта им тут нужно. Но разумеется, она слишком хорошо воспитана и не выскажет этого вслух.
– Нам все известно, – прямо с порога заявила Инна. – И не смотрите на нас так.
Ингрида усмехнулась одними губами и спросила:
– Так что же вам известно?
– Это вы устроили вчера вечером пожар в Мадоне! – выпалила Наташа. – Чтобы уничтожить свидетельство того, что вы сестра своего мужа.
Ингрида лишь немного побледнела. Инна даже позавидовала ее выдержке. Впрочем, выдержка Ингриды объяснялась очень просто. Она еще не поняла до конца, с кем связалась на свою голову.
– Вам никогда ничего не доказать, – с видом царственного превосходства сказала Ингрида. – Что за глупость вы себе вообразили. И к тому же все документы погибли в огне.
– А вам не приходило в голову, что кто-то мог смотаться в Мадону еще до пожара? И запастись там нужным документом? – поинтересовалась Инна.
Вот теперь Ингрида действительно испугалась.
– Нет, – прошептала она и оперлась на спинку стула. – Нет, вы меня обманываете...
– Ингрида Скулме, – начала на память зачитывать Инна, – родилась 18 марта 1952 года. Отец Лиепиньш ...
– Замолчи! – вскрикнула Ингрида, закрывая руками лицо. – Не надо!
Инна послушно остановилась. В ее намерения не входило терзать Ингриду. Она всего лишь хотела добиться от нее правды. Какое-то время Ингрида покачивалась словно в трансе. Сестры ждали. Наконец женщина подняла голову и сказала:
– Вы узнали мою тайну. Чего вы хотите? Денег? Я их все отдала. У меня нет денег.
– Нет, – удивилась Инна. – А?..
Она хотела спросить, а где же, собственно говоря, деньги. Но вовремя спохватилась. Ингрида могла неверно истолковать ее любопытство.
– Нам нужны не ваши деньги, – сказала Инна.
– А что?
– Правду, расскажите нам правду о том, как и когда вы узнали, что Роланд Владимирович – ваш отец. И вообще все, что знаете.
Ингрида посмотрела на сестер и жестом предложила им присесть. Девушки не стали ломаться. Разговор обещал быть долгим.
– Лет пять назад я разбирала бумаги, оставшиеся после смерти моей матери, – начала рассказывать Ингрида. – Собственно говоря, этим нужно было заняться раньше. Но у меня все руки не доходили. После маминой кончины мне было тяжело к ним прикасаться. Я просто сложила их в корзину и запихнула ее на чердак. И вот разбирая их, я наткнулась на пачку пожелтевших документов. Они были такими старыми, что я хотела сразу же сжечь их. Не знаю, что меня толкнуло, но я развернула их. Там были письма моего отца к моей матери. Они были без подписи.
Ингрида перевела дыхание и продолжила более уверенным голосом:
– Я никогда не знала, кто мой отец. Мать говорила мне, что он умер. Давно, и нечего его вспоминать. Иногда вместо ответа просто спрашивала у меня, неужели мне плохо с ней. В общем, находила любила возможность уйти от прямого ответа. И вот только спустя больше десяти лет после ее смерти, прочтя старые документы, я узнала, кто был на самом деле мой отец. И я поняла, в какой ловушке оказалась.
– У вас к тому времени уже были Вилли с Яном? – спросила Инна.
Ингрида молча кивнула.
– Мою мать хватил удар, когда она узнала имя моего жениха, – сказала она. – Тогда я не придала этому совпадению никакого значения. Мать давно болела, и я решила, что ее удар – это просто результат болезни. Она умерла, не приходя в сознание, и не смогла предотвратить моей свадьбы с собственным братом.
– И что вы сделали, когда наконец узнали правду?
– Что я могла сделать? – пожала плечами Ингрида. – Мы с Алексеем прожили больше десяти лет. Оба наших мальчика были вполне здоровы. Так ради чего было все губить? Я решила, что раз правда столько лет лежала на дне, то пусть лежит и дальше. Не стоит раздувать огонь. И я прожила спокойно еще почти двадцать лет.
– А что потом?
– Потом этому старому идиоту, моему папаше и свекру, не знаю, как его следует называть, приспичило провести расследование в собственной семье. Его, видите ли, интересовало, кто из его потомков достоин
