– ?Желтые цветы? И чтобы я поверил, что мужик подарит своей бабе желтые одуванчики-переростки и она будет им радоваться? Всем известно, что бабы любят розы! Алые, но можно и розовые. Или орхидеи! С другими вениками к бабам и не подходи! А эти хризантемы вы купили себе сами! Желтый цвет самый подходящий для одинокой бабы!
На какой-то момент Маришу ужаснула мысль о том, что, возможно, Гаврош и прав. И что таинственные визиты мужа, а особенно его букет – это послание о том, что он больше не хочет с ней даже встречаться. Но такие мысли посетили ее лишь на одно короткое мгновение. И тут же Мариша прогнала их вон из своей головы.
Нет! Муж ее любит! И в любом случае он точно не бросит женщину, которая скоро родит его ребенка! Даже если предположить самое страшное, что муж ее больше не любит, он все равно не оставит ни ее, ни ребенка, пока они нуждаются в нем. Такой уж Смайл человек – порядочный, честный и благородный.
И при мысли, что этого замечательного человека она может не увидеть вновь, на глаза у Мариши навернулись слезы. Но Гаврош истолковал эти слезу по-своему и торжествующе завопил:
– ?Ага! Плачете! Я был прав! Никого у вас нет! И о вас плакать тоже будет некому!
С этими словами он потянулся к Марише. Но та совсем не собиралась умирать. Нет, только не сейчас. Может, когда-нибудь потом, но не сейчас. Извернувшись каким-то образом, она побежала прочь. Гаврош тяжело топал за ней следом и вскоре почти догнал.
Теперь она была загнана в угол. Между ней и убийцей находился лишь один-единственный стул. Гаврош захохотал, схватил стул и высоко поднял его над головой. Мариша зажмурилась и втянула голову в плечи. Вот сейчас стул опустится, и ей придет каюк! Ах, как обидно умирать молодой, так и не изведав радости материнства.
Глава 19
Мариша просидела с зажмуренными глазами довольно долго. Лично ей показалось, что прошла целая вечность. Но Гаврош почему-то медлил убить ее. Он лишь тяжело дышал и топал по комнате своими ножищами. Наконец Марише надоело сидеть с зажмуренными глазами. Она приоткрыла сначала один глаз, потом второй, а затем недоуменно захлопала ими обоими.
Никакого Гавроша в комнате больше не было. В ней вообще никого не было. И если бы не перевернутая мебель, то Марише могло бы показаться, что ничего и не происходило. Никто за ней не гнался, никто не пытался ее убить стулом. Вот и стул рядом валяется. А Гавроша нет. И куда же он делся? Убежал? Испугался? Устыдился? А может быть, даже раскаялся?
Но оказалось, что никуда Гаврош не делся. И раскаиваться он не собирался. Это Мариша слишком хорошо о нем думала. Гаврош нашелся в другой комнате. Он лежал на полу связанный и, похоже, без чувств.
Некоторое время Мариша таращилась на связанного преступника, не вполне понимая, что же произошло. А затем вызвала милицию, то есть, извините, полицию.
На все вопросы прибывшего наряда Мариша отвечала односложно:
– ?Он пытался меня убить. Ворвался и пытался меня убить. Да, я его знаю. Этот человек опасен. Задержите его.
И только на вопрос, как ей удалось справиться с таким здоровенным бугаем, Мариша не знала, что ответить.
– ?Как-то справилась, – уклончиво отозвалась она. – Отчаяние, наверное, помогло.
В конце концов, если она не помнит, как жарила картошку, а потом ее ела, то может ведь она забыть и о том, как оглушила и обезвредила преступника? И если напрочь забыла о том, как это она начисто намывала посуду, банки и расставляла их потом по полкам, про схватку с Гаврошем тоже могла забыть. Ну да, выходит, и про то, как связывала Гавроша и боролась, она тоже забыла.
Конечно, это немножко разные вещи, но ведь голове-то все равно, когда отключаться. Отключилась память, и Мариша все забыла!
Но все-таки что же у нее с головой? Может быть, это последствия беременности? Надо будет не забыть и спросить у своего гинеколога, может ли ее состояние вызывать такие провалы в памяти?
И все же Марише пришлось неоднократно повторить операм историю о своем расследовании. И особенно ту ее часть, где Гаврош явился ее убивать. Мариша постаралась обойти вопрос о том, как ей удалось обезвредить дюжего бугая, но менты особенно и не напирали.
– ?Всякое бывает, – глубокомысленно заметил следователь.
К облегчению Мариши, вместо скептика Сыроедова, который даже не заподозрил Гавроша и который категорически не захотел принять помощи Мариши в расследовании, на вызов явился другой человек. Молодой, симпатичный и невероятно обаятельный. Он с интересом слушал Маришу и поглядывал на нее с явным уважением.
– ?У некоторых людей в минуты опасности проявляются сверхъестественные способности, – сказал он. – Вероятно, вы одна из таких людей.
Мариша тут же невероятно загордилась собой. Вот какая она уникальная! Жаль только, что сама она ничегошеньки не помнит о своем героическом подвиге. И мужу рассказать ничего не сможет. А кстати, где же он сам?
– ?Значит, этот парень убил двух человек? – отвлек Маришу следователь.
– ?Да, да.
– ?Ивана Алексеевича Воронцова и его сына Ни-колая?
– ?И меня Гаврош тоже собирался убить, – соглашалась Мариша. – Вы не смотрите, что он такой молодой. Характер у него еще тот!
Она видела, что следователь не до конца ей верит. К тому же Гаврош все еще находился без сознания и ничего сказать не мог. Так что его увезли в больницу. А Марише пришлось поехать со следователем в отделение, где ее снова расспрашивали, теребили, выпытывали и терзали. Мариша уже и сама была не рада, что встряла в эту историю.
И особенно когда в отделение примчалась тетка Маниола, которая принялась кричать и требовать справедливости для своего племянника, которого оговорила эта ужасная женщина – Мариша, разумеется.
В общем, Мариша была сама не своя, когда ей удалось унести ноги из отделения.
– ?Никогда больше! – клялась она самой себе, шагая домой. – Никогда! Ни единого раза! Ни разочка! Ничего не буду расследовать! Ни за что!
Уже почти наступило утро, но было еще темно. Что поделаешь, зима. Но в окнах Маришиной квартиры горел свет. Странно, кажется, она все выключала. Впрочем, теперь Мариша уже не могла толком ни за что поручиться. Провалы в памяти, случающиеся с ней все чаще, заставляли ее думать, что дальше может быть еще хуже.
В таком убитом настроении Мариша и доплелась до квартиры. Ее не радовала даже поимка преступника. Ведь им оказался человек, которого она меньше всего хотела бы видеть им. Гаврош отчасти был ей симпатичен. Были в этом парне и сила, и умение идти к своей цели, и добиваться своего. Это было достойно уважения. Но вот те методы, которыми он пользовался для достижения задуманного, Мариша одобрить никак не могла.
Войдя в дом, она в первый момент не могла понять, что же происходит. Кто у нее дома? Кто-то был, но вот кто?
Схватив первое, что попалось ей под руку – это оказалась швабра, – Мариша двинулась на кухню, откуда слышались подозрительные звуки. В кухне кто-то был. Теперь Мариша была в этом совершенно уверена. Она заглянула в кухню, и швабра выпала у нее из рук.
– ?Смайл! – воскликнула она.
Муж быстро повернулся на звук ее голоса и кинулся к ней. Лицо его было искажено отчаянием, но при виде Мариши просветлело. Муж просиял и с улыбкой кинулся к ней:
– ?Дорогая!
