все банки. Потому что он с родителями, по словам Раисы Захарьевны, недавно переехал в новую квартиру. И их нового адреса и телефона ни у самой Раисы Захарьевны, ни даже у Любки в записной книжке не нашлось. Должно быть, Костя и его родители опасались сглазить сделку со своей недвижимостью.
– Но ведь мы примерно знаем, где и в каком банке он работает, этого вполне достаточно, чтобы найти жениха Любки, – заметила Мариша.
– Ну да! – усомнилась Катька. – Небось на «Горьковской» полно этих банков. Как-никак, а центр города.
– Раиса Захарьевна сказала, что отделение Костиного банка находится прямо возле метро, – напомнила я и самоуверенно добавила: – Найдем!
А пока было решено заняться подругами Любки. Трубка Кирилла все время находилась вне зоны покрытия сети. Зато Наташа Уточкина сразу же откликнулась на наш звонок. Видимо, капитан еще не успел в достаточной степени оправиться от похмелья и добраться до ближайшего телефона, чтобы переговорить с близкими погибшей, а может быть, ему это и в голову пока не пришло, но оказалось, что Наташа до сих пор ничего не знала о смерти подруги.
– Что? – ахнула она в трубку. – Любка убита? Но, надеюсь, его уже арестовали?
– Кого? Убийцу? – не поняли мы.
– Мужа! Мужа ее бывшего! Он же ее убил? Я так и знала, что этим все и кончится!
– А мы можем с вами поговорить об этом не по телефону? – тут же спросила я, потому что меня очень заинтересовала уверенность, с которой Наташа обвиняла в убийстве нашего общего знакомого – Виктора.
– Да, конечно! – спохватилась Наташа. – Приезжайте! Скорей. Я буду вас ждать! И поверьте, мне есть что вам рассказать.
Глава 7
Мы довольно быстро добрались до дома первой из двух ближайших Любкиных подруг. Адрес она продиктовала четко. Наташа Уточкина жила неподалеку от станции метро «Парк Победы». Цены на жилье тут были традиционно очень высоки. И даже всем известные «хрущевки» здесь стоили дороже, чем в других частях города. В одной из таких типовых коробочек и жила Наташа. Похоже, она с трудом дождалась нашего визита. Потому что едва мы вошли в квартиру, заголосила, заламывая руки и рыдая при этом в три ручья, так что даже хваленая французская водостойкая тушь производства Турции поплыла у нее по лицу неровными грязными подтеками:
– Говорила ей, не связывайся ты с этим типом! – всхлипывала Наташа. – Отдай ему его чертов дом! Говорила! А она меня не послушалась! А ведь я ей так и сказала: все равно мамаша твоя дом себе хапнет, а отдуваться тебе придется. Но ведь не послушалась меня. И видите, к чему это привело!
Наташа была невысокой и полненькой, с темными волосами и круглыми карими глазами. А рот напоминал маленькую вишенку. Вообще, она была очень аппетитная – вся такая кругленькая. Но несмотря на внешнюю привлекательность, явно была существом очень эмоциональным.
– Как хоть он ее убил? – спросила Наташа, перестав на минуту причитать. – Небось драка была?
И Наташа уставилась на нас с жадным любопытством. Горе, которое она испытала от известия о смерти подруги, не шло ни в какое сравнение с желанием узнать обстоятельства ее трагической кончины.
– А почему вы думаете, что убил ее именно Виктор? – спросила я, чтобы протянуть время.
– Так они же из-за этого проклятущего дома с Любкой страшно переругались! – ответила Наташа.
– Но он же ей сам его отдал! – воскликнула Катя.
– Отдал, – кивнула Наташа. – Что вы, мужиков не знаете? А Виктор еще тот жук. Сначала отдал, а потом спохватился и назад потребовал. Не знаю, чего уж его там переклинило, небось эта змея подколодная, на которой он после Любки женился, подначивала. Вот он и озверел. А еще Любка затеяла дом продавать, так он еще больше обозлился. Дескать, не для чужих людей строил. Хотя должен бы понимать, что если ты дом подарил, то он уже больше не твой. Небось думал, что дом только на бумаге Любкиным числиться будет. А сам он там по-прежнему сможет жить.
– Но это же бред! – воскликнула Мариша.
– Бред или не бред, а с Любкой у них такой договор был, – вздохнула Наташа. – Только Любка всегда свою мамашу очень уж слушалась. Боялась ее даже. А Раиса Захарьевна быстро смекнула, что денежки ее Митьке нужней, чем Любке какой-то дом, в котором еще и бывший муженек каждые выходные проводить станет. Вот она и начала Любке на мозги капать, что дом теперь по документам целиком твой. Продай его, а на Виктора плевать. Мол, побесится и успокоится. А он, видать, не успокоился!
И Наташа снова вытерла навернувшиеся на глаза слезы.
– Я ведь словно чувствовала, что с Любкой что-то должно случиться. Она как разговор о продаже дома завела, меня словно холодом окатило. Погоди, говорю, Любка, не затевай именно сейчас. Потом Виктор малость успокоится, тогда и продашь. Но куда там! Любке мамаша на мозги накапала, что именно сейчас нужно продавать, нечего канителиться. Вот Любка и согласилась.
– А сама она что, не хотела продавать? – спросила Мариша.
– Да как вам сказать? – задумалась Наташа. – Любка – она ведь очень мягкий человек была. Честное слово, если бы она не была моей подругой, то я бы сказала – ни рыба ни мясо. Как ей скажут, так она и сделает. Своего мнения у нее почти никогда не было. Или если и было, то более сильный человек его быстро менял. Внушаемая Любка была очень, вот в чем дело. И какая-то очень равнодушная, на все ей, в общем-то, плевать было. Вечно она где-то далеко в своих мечтах витала. И когда она с Виктором жила, его во всем слушалась. А как к матери от него перебралась, та снова верховодить взялась. А Любка не протестовала. Совсем не умела свое мнение отстаивать.
– Понятно, – кивнули мы, хотя нам вовсе не показалось, что Любка такая уж мямля, но, с другой стороны, близкой подруге видней.
Насчет Кости Осина Наташа ничего сказать не могла. Его нового адреса она тоже не знала.
– Да и откуда? – спросила она. – Мы с Любкой в разных школах учились, жили по соседству, поэтому и дружили. Но я с этим Костей никогда лично не общалась. Только через Любку. И если честно, он мне совсем не нравился. Такой тихий вроде бы с виду, воды не замутит. Но мне всегда казалось, что стоит кому-то ему дорогу перейти, и тому человеку – ой как не поздоровится! Но Любку он и в самом деле любил. Когда в школе учились, таскался за ней всюду. И потом, когда она с мужем жила, они тоже встречались. А уж когда она с Виктором развелась, тут Костя и вовсе расцвел и сразу же Любке предложение сделал.
– И она его приняла?
– Думаю, что они бы поженились, если бы Любку не убили, – кивнула Наташа. – Костик – он верный, вон сколько лет ее ждал.
В общем, других подозреваемых на роль убийцы кроме Виктора у Наташи не было. С Костей, по ее словам, у Любки был полный ажур, свадьбу собирались играть.
– А как же Кирилл? – спросила я.
– Какой Кирилл? – переспросила Наташа и даже глазами захлопала, чтобы показать, как она удивлена. – Никакого Кирилла у Любки не было. Чушь это все! Люди по злобе на них наговаривали.
– Значит, вы про этого мужчину что-то слышали? – спросила Мариша.
– Мужчину! – фыркнула Наташа. – Скажете тоже! Какой он мужчина? Мальчишка! Ему и сейчас чуть больше двадцати лет. А она его от себя только что не гнала, а так никаких чувств между ними не было.
– Но все же они общались.
– Да потому, что они с ним уже давно дружили, когда ему еще и тринадцати не исполнилось! – воскликнула Наташа. – Ну, Любка так его по старой памяти за ребенка и держала. Ничего у них серьезного быть не могло. Иначе я бы знала! Любка от меня ничего не скрывала!
Но мы с подругами позволили себе усомниться в этом. Как знать, возможно, раньше Любка и в самом деле считала Кирилла ребенком. Но одно дело мальчишка, и совсем другое, когда парню перевалило за двадцать. Да и не стала бы его мать так злиться, если бы отношения между Любкой и Кириллом ограничивались просто дружбой.
– Они в деревне только и общались, – продолжала рассказывать нам Наташа. – Кирилл туда на каникулы с матерью приезжал, а Любка с мужем на выходные.
– Какая-то странная дружба, – нерешительно заметила Катька.
– Ничего не странная, Любка сама сущим ребенком была. По моему мнению, она, несмотря на разницу в
