что всегда апатичная сестра вышла из-под их с матерью контроля.
– И насторожился?
– Еще бы! – фыркнула Мариша. – Так насторожился, что решил не спускать с Георга глаз. Отсюда и бычки «Беломора» возле реки. Пока шло наблюдение, Митька сначала покурил травку, а потом перешел на папиросы. Георг тоже курил, поэтому и не услышал запаха табака неподалеку от себя и не обнаружил Митьку. Он запомнил только запах травки, но это было в самом начале вечера. И он выбросил это из головы.
– Если он тоже курил, то почему же мы с вами не нашли этих окурков? – удивилась Катька.
– Потому что не осмотрели все до конца, – раздраженно отозвалась Мариша. – Нашли бычки от папирос и на этом успокоились. А окурки Георга были чуть подальше. Мы бы их тоже нашли, осмотри кусты внимательней. Ничего не поделаешь, допустили ошибку, впредь нам наука будет.
– Что там с Митькой было дальше?
– Он дождался, когда ночью к Георгу прибежит Любка. Митька услышал их разговор. Понял, к кому уплывут все деньги за дом, и вознегодовал. Еще бы! Сестра оказалась предательницей. Променяла родного нуждающегося брата на чужого мужика и ему собиралась отдать все свои деньги. Вот дурища!
– Однако Георга женщины любят, – заметила я.
– Да уж, его-то сестра от него не отреклась, – сказала Катя.
– Насчет их отношений у меня большие сомнения, – произнесла Мариша. – Ты бы, Катька, видела, как он смотрел на нее на суде. И мы все с вами слышали, как он признался, что полюбил ее с самого первого дня.
– Они же брат и сестра!
– Только троюродные, – покачала головой Мариша. – Такое родство не является помехой для вступления в брак. Даже на кузинах – и то иногда женятся. А что там говорить о троюродном родстве.
– Это их дела, – произнесла Катька, немного подумав. – Пусть живут как хотят. А мы с вами говорили о Митьке.
– Да, так вот, он пошел следом за сестрой в деревню, буквально кипя от гнева. И догнал возле старого дома. Наверное, он просто хотел вразумить сестрицу и слегка ее поучить. Но, как он объясняет, не рассчитал силы удара и того, что Любка вообще не очень твердо стоит на ногах. И в результате Любка ударилась головой об топор – и оказалась мертвой. И Митька запаниковал. Идти в тюрьму за убийство сестры?.. И он начал думать, как ему выкрутиться. Крови на Любке было немного, и не слишком умный братец решил, что все можно свалить на самоубийство.
– И он решил повесить сестру?
– Да, – кивнула Мариша. – Втащив тело сестры в дом, он принялся рыскать в поисках веревки и какого- нибудь предмета, чтобы вбить крюк. Злосчастный топор так и торчал прямо там же у старого дома, он был вбит в чурбан для колки поленьев. Недолго думая, Митька прихватил его. Старая веревка тоже нашлась там же в доме. Где лежит подходящий крюк, Митька помнил, потому что бывал у Любки в деревне. Он помчался за ним к жилому дому. И наткнулся там на Костю.
– А кто же вырубил Костю?
– Это сделал Георг, – ответила Мариша. – Он тоже вернулся следом за Митькой к жилому дому. Но позже и не успел помешать убийству Любки. Он хотел уже вмешаться, но тут смекнул, что ему нельзя показывать свое лицо. Поэтому, увидев еще одного потенциального свидетеля – Костю, он его просто нейтрализовал.
– А Митька?
– Наткнувшись на лежащего без сознания Костю, Митька его, конечно, узнал. И живо смекнул, как можно повернуть себе на пользу его присутствие.
– Другими словами, он решил свалить на Костю убийство сестры?
– Во всяком случае, лишний подозреваемый не помешал бы, – ответила Мариша. – Митька не был уверен, что убийство ему удастся представить как самоубийство. И он перетащил Костю поближе к старому дому. Сунул ему в руки пальто Любки, но потом все же сунул сестру в петлю. И с чувством облегчения просто удрал. Должно быть, потом он позвонил мамуле и велел ей приехать. Утром она и приехала, создав таким образом Митьке алиби. Дескать, в городе мы были. И не ведаем, что тут с нашей Любочкой сделалось.
– Вот негодяи! – воскликнула Катя. – И Митька, каков мерзавец! Так глумиться над телом сестры! И правильно, что его посадили!
– Но это еще не конец, – предупредила Мариша. – Как мы знаем, вскоре Костя очнулся. И пошел к старому дому. Пока Костя был без сознания, а Митька проделывал свои манипуляции с телом сестры, Георг тоже не терял времени даром. Поскольку показаться в своем обличье он не рискнул, ему пришла в голову мысль снова загримироваться под привидение, как он за последние месяцы уже неоднократно проделывал, пугая местных жителей, которые тут же охотно докладывали Виктору, что призрак Елены Саниной снова активизировался и рыщет по округе в поисках новой жертвы. Все это делалось с целью напугать Виктора и заставить его отказаться от дома и земли. Ведь Георг тогда еще не знал, что золото давно в другом месте.
– Он загримировался – и что?
– Он хотел напугать Митьку и прогнать его куда подальше, – ответила Мариша. – Но, на поверку, до смерти напугал ни в чем не виноватого Костю. Тот бежал, словно заяц. А Георг, убедившись, что Любке уже ничем не помочь, тоже смылся, прихватив с собой топор, который оставил возле тела убитой сестры недалекий Митька. На топоре были отпечатки пальцев убийцы. И Георг на всякий случай припрятал топор. Думаю, что он и в самом деле не собирался убивать Раису Захарьевну. К чему? У него имелся уже веский аргумент, чтобы заставить ее молчать. Покажи он топор с кровавыми отпечатками пальцев Митьки, и тому не миновать тюрьмы. Он ушел. И именно его в женском платье и намазанного светящейся мазью и увидели два пьяницы, возвращавшиеся ночью домой с купленным самогоном.
– Нет, что ни говори, а мне этот Митька сразу же не понравился, – покачала головой Катька. – Ладно, я еще верю, что он не хотел убивать сестру. Но все равно он подлец!
– Ясное дело, – кивнула в ответ Мариша. – К тому же идиот. Лица человека, с которым встречалась у реки Любка, он так и не сумел рассмотреть. Поэтому направил нас с вами по ложному следу. А мы еще и Валета этого к делу подключили. Даже вспоминать не хочется, как мы тогда сглупили! Надо же, притащили этих бандюганов к ни в чем не повинному продавцу красок. А он был виноват лишь в том, что продал товар симпатичной девушке и решил немного за ней приволокнуться.
– Ой, а что Валет? Был к вам в претензиях?
Мы с Маришей переглянулись. Честно сказать, воспоминания о том, что сказал нам Валет, когда все же разыскал нас, были не из приятных.
– Вообще-то, когда он нас нашел, то сначала орал на нас ужасно, – призналась Мариша. – Но когда мы ему все толково объяснили и сказали, что Митька арестован за убийство сестры, он слегка притих.
– И что? Простил Митькин долг?
– А что ему еще оставалось делать? Теперь ждет, когда Митька отсидит свой срок, вернется домой и продаст квартиру матери, чтобы полностью с ним рассчитаться.
– Да уж, не завидую я Митьке, – вздохнула Катя. – Небось за эти годы такие проценты на его долг набегут, что не позавидуешь. Никакой квартиры не хватит.
– Валет оказался человеком снисходительным, – усмехнувшись, ответила Мариша. – Под проценты он сдает квартиру Митьки. Так что сумма долга остается неизменной.
Так и кончилась эта история. Еще надо сказать, что дом в деревне Прапор так и не купил. И хотя Любима, не скупясь, вернула ему все деньги, которые он в свое время отдал Любке, а та передала их Георгу, но Прапор уже наелся досыта деревенской идиллией. И начал подумывать о том, чтобы еще немного подкопить деньжонок и купить домик в строго охраняемом коттеджном поселке. Наивный! Как будто бы от нас с подругами его сможет спасти какая-то охрана. Да не пройдет и месяца с того момента, как мы навестим его и в его поселке обязательно случится что-нибудь этакое. Хоть автоматчиков по всему периметру поставь, хоть по колючей проволоке ток пропускай.
И как показали будущие события, я в своих прогнозах ошиблась всего лишь в сроке. Все случилось гораздо быстрей. Не через месяц, а всего через неделю после шумного новоселья в его коттеджном поселке
