– Успокойтесь, оно ни в коем случае не могло повредить Нине, – сказал он. – Допустимая доза за один прием пять таблеток. А учитывая степень отравления алкоголем у Нины, ей можно было смело скормить всю упаковку. Так что можешь быть на этот счет совершенно спокойна. Но я так понял, что ты хочешь получить адрес Нины?
– Да, – кивнула Мариша. – Хочу.
– Что же, не вижу причин тебе не дать, – сказал врач. – Только тут одна проблема.
– Какая? – хором спросили подруги.
– Живет Нина за городом. Вам будет трудненько до нее добраться.
– Мы на машине, – поспешно уточнила Мариша.
– Ну тогда проблем не будет, – обрадовался врач и полез в стол.
Через несколько минут вожделенный адрес был у подруг. Нина жила в Гатчине. И даже не в самой Гатчине, а в ее окрестностях. Во всяком случае, так явствовало из записки, написанной неразборчивым почерком главврача. Но на Юлькином «Рено» девушки добрались до места уже через полчаса.
– Как ты считаешь, тут какая цифра? – спросила Мариша, остановившись возле продуктового ларька. – Три или пять?
Юлька взяла в руки записку.
– Пять, – решительно сказала она.
– Ага, мне тоже так кажется, – согласилась Мариша. – Сейчас купим гостинцев для больной и пойдем к ней.
И подруги, купив несколько бутылок «Балтики № 4», отправились искать дом номер пять. Под этим номером числился приземистый домишко, стоявший посреди участка, заросшего сорняками. Лишь кое-где виднелись запущенные грядки со следами когда-то посаженных овощей. Коричневая краска, которой когда- то был выкрашен домик, облупилась. Печная труба на крыше покосилась. А общую картину разрухи и нищеты довершал облезлый кот, с гордым видом прогуливающийся по крыльцу.
– Ужас, – сказала Мариша. – Похоже, дела у Смолиной совсем плохи.
Подруги поднялись на крыльцо и постучали. Им никто не ответил. Тогда они толкнули дверь и оказались в захламленных сенцах. В дом вела еще одна дверь. Разумеется, подруги вошли в нее. Не стоять же им целый день в сенях! В доме, как оказалось, была одна-единственная большая комната с печью. В комнате стоял стол, несколько старых стульев и разобранная кровать с засаленным одеялом и жуткого вида подушкой.
Больше в комнате не было ничего. И никого. Подруги растерянно огляделись по сторонам. Тут в саду скрипнула калитка. Девушки вышли из дома и на крыльце нос к носу столкнулись с тощим старикашкой, тот покачивался на неверных ногах. При одном взгляде на его колебания становилось ясно, что он пьян. Но подруг он все же углядел.
– Вы кто такие? – грозно осведомился старик. – Чего тута шляетесь?
– Нам нужна Смолина, – сказала Мариша. – Нина. Это ваша дочь?
Почему-то ее слова вызвали у старикашки приступ агрессии. Он налился краской и даже вроде бы стал выше ростом.
– Этого еще не хватало! – завопил он. – Этакую лахудру и мне в дочери! Да какая она мне дочь? Мы с ней однолетки. Идите отсюдова, прошмандовки! Идите, идите, пока я вам ноги не вырвал да обратно другим концом не вставил.
Подруги поспешно скатились с крыльца. Старик открыл было рот, чтобы изрыгнуть в их адрес еще какую-нибудь непристойность, но Мариша сбила его с мысли.
– А где живет Нина?
Старик немного покачался, пожевал губами и наконец грозно вытянул руку в сторону соседнего дома. После этого он снова начал ругаться, призывая весь мир посмотреть, до чего докатилась Нинка, что уже подсылает воровок к нему в дом.
– Уф! – сказала Мариша, когда они отдалились от мерзкого деда на порядочное расстояние. – Каков типчик! Ясно, что Нина не имеет с ним ничего общего. Она, конечно, выпить любит, но все же человеческого облика не потеряла.
Юлька ей не ответила. Она пристально смотрела куда-то в конец улицы.
– Ты чего? – тронула ее за плечо Мариша. – Увидела знакомого?
– Так, – вздрогнула Юлька. – Померещилось, должно быть.
– Вот мы и пришли, – больше не обращая внимания на задумчивость подруги, сказала Мариша. – У Смолиной дом номер три. Нужно сразу же было сюда идти. Он и к ларьку, где мы пиво брали, ближе. Смотри, какой большой дом.
И в самом деле Нинин дом выглядел вполне добротно и основательно. В нем было два этажа и мансарда. К тому же к нему в разное время прилепили множество пристроек и сарайчиков. В саду росли цветы, а на яблонях завязывался богатый урожай плодов. Дом был недавно выкрашен, и крыша серебрилась новым железом. Подруги прошли по зацементированной дорожке к дому. Дверь была закрыта. На их стук долго никто не отвечал. Но наконец послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге подруги увидели пожилую темноволосую женщину.
– Здравствуйте, Нина Борисовна, – поздоровалась Мариша. – Вы меня не помните?
Женщина прищурилась и посмотрела на девушку. При этом Нина слегка качнулась и икнула. Подруг обдало перегарное облако потрясающей силы. Нина ухватилась за стену дома и благодаря этому удержалась на ногах.
– Вы кто такие? – с трудом ворочая языком, спросила она. – Чего вам нужно?
– Мы хотели узнать, как вы себя чувствуете, – сказала Мариша.
– Хуже некуда. Голова трещит с самого утра. Выпила пару рюмок, но что-то не помогает. А вам зачем это нужно? Мое здоровье, стало быть?
– Я вчера была у вас в больнице, когда вы... когда вы себя плохо почувствовали, – сказала Мариша.
– Проходите, – внезапно разрешила Нина. – Там и поговорим. Ноги не держат. И в ушах шумит.
Они прошли в дом. И оказались в небольшой комнате, по виду – столовой. На покрытом китайской клеенкой столе расположились в живописном беспорядке остатки недавнего застолья. Порезанные соленые огурчики с луком и маслом. Маринованный чеснок и еще какие-то домашние консервы. Должно быть, Нина недавно принимала гостей или гостя. Последнее было точнее, потому что рюмок на столе стояло всего две.
– Мне почему вчера плохо стало, – принялась объяснять Нина, присев за стол. – Пашка водку паленую привез. Чуть не кинулась я из-за нее. А ему хоть бы хны. Сегодня снова в гости напросился. Ну, я ему сегодня сказала, чтобы нормальную выпивку привез, не жмотился. Только мне все равно что-то не того. Может, пивком заполировать? Слушайте, девчонки, сгоняйте за лекарством, а?
– Это за пивом? – уточнила Мариша. – А мы уже купили.
И она выставила на стол пять темных бутылок.
– Молодцы! – слегка оживилась Нина. – Будете?
Подруги кивнули.
– Стаканы в буфете, – распорядилась Нина. – Достаньте.
Открывалку Мариша нашла самостоятельно. Она почему-то лежала в хрустальной лодочке вместе со шпильками, губной помадой и тенями.
– Ну, за встречу, – сказала Нина. – Будьте здоровы!
И она первой поднесла стакан ко рту. Юлька пить не стала, а Мариша отпила один глоток.
– Выходит, это ты вчера тревогу подняла? – спросила санитарка у Мариши, осушив свой стакан. – Ты врачей вызвала, чтобы меня откачали?
– Да, – кивнула Мариша. – Но не надо меня благодарить.
– Благодарить! – возмущенно фыркнула Нина. – Да за что мне тебя благодарить-то? За то, что мне теперь выговор в приказе объявят? Или за то, что премиальных лишат?
– Что?! – поразилась Мариша.
– Да то! Полежала бы я себе тихонько и отошла. Сколько раз такое уже случалось, – хмуро сказала Нина.
