– Не помню, – пожала плечами Клавдия. – Да и зачем вам? Какое это имеет значение для вашего рассказа в журнал?
– Но все-таки? – настаивала Мариша.
– Ну, напишите, что ее звали Катериной, – сказала Клавдия.
– Действительно или вы это просто придумали? – спросила у женщины Аня.
– Действительно, – кивнула Клавдия. – Катерина Клыкова. А сына ее и Владимира звали Александром.
– Наверное, этот парень затаил обиду на родственников своего отца? – спросила Аня.
– Да с какой стати ему было на них обижаться? – возмутилась Клавдия. – Они помогали сыну своего покойного брата и его вдове, чем могли. Но нельзя же в самом деле требовать, чтобы они посадили себе на шею постороннюю им в общем-то женщину и ее великовозрастное дитя?
– А насчет шкатулки Катерина Клыкова и ее сын не интересовались? – спросила Мариша.
– Нет, – покачала головой Клавдия, которую, похоже, уже стал утомлять весь этот разговор. – Как уехали в двадцатых годах, в гражданскую войну куда-то, куда нам не сказали, так их след и затерялся.
– Могли и погибнуть, – вздохнула Мариша.
– Вряд ли, – хмыкнула Клавдия. – Катя обладала одним важным жизненным качеством, она цеплялась словно плющ. Обвивалась вокруг какого-нибудь человека и сосала из него все соки.
– Так и зачем вы хотели разыскать их потомков? – спросила у Клавдии Мариша. – Если мамаша и сынок были чистой воды трутнями?
– Все же кровь не вода, – вздохнула Клавдия. – Их потомки могли оказаться людьми совсем иного склада. И потом, я же вам говорила, что начала составлять генеалогическое древо рода Клыковых. На нем не хватает одной ветви. Вот поэтому я и начала разыскивать потомков Владимира.
– И вы вроде бы напали на какой-то след? – спросила Мариша. – Поймите, судьба вдовы капитана тоже была бы интересна и поучительна для читателей нашего журнала.
Клавдия, которая, похоже, уже довольно сильно жалела, что согласилась побеседовать с двумя настырными журналистками, вздохнула и сказала:
– Мне удалось выяснить в архиве, что во время блокады из города выехали двое Клыковых. Катерина и ее внучка Наташа. Дата рождения Катерины Клыковой совпадает с датой рождения моей родственницы. Так что я подозреваю, что у Александра родилась дочь Наташа. И именно эту девочку и вывезла старшая Клыкова в эвакуацию.
– И куда их вывезли? – спросила Мариша.
– Куда-то в Восточную Сибирь, – сказала Клавдия. – Какое-то маленькое селенье под Иркутском. Елоховка называется.
– Иркутск – это далековато, – вздохнула Мариша.
– Я посылала туда запрос, – сказала Клавдия. – В эту самую Елоховку. Но там людей с такой фамилией нет. Значит, после окончания войны Катерина со своей внучкой вернулась либо обратно в Ленинград, либо подалась еще куда-либо. Правда, у меня была еще мысль о том, что Катя, когда уезжала в эвакуацию, была уже немолода. Где-то около шестидесяти. Но она в молодости была очень хороша собой и к тому же умела нравиться мужчинам. Может быть, она вышла замуж в этой Елоховке и сменила фамилию. Правда, это был бы полный бред. Катерина, по словам моей бабушки, была человеком с амбициями, поэтому вряд ли стала бы хоронить себя в глухомани. Но я для очистки совести написала письмо заведующему загсом, и мне пришел ответ, что зарегистрирована лишь смерть Клыковой Катерины. От пневмонии.
– Так она умерла? – спросила Аня. – А как же ее внучка?
– Вот я тоже встревожилась, – кивнула Клавдия. – Девочке-то должно быть не больше шести. Одна, в эвакуации она вполне могла погибнуть. Я послала в Елоховку еще один запрос. И мне ответили, что девочку после окончания войны разыскал и забрал ее отец – Клыков Александр. Но на этом след окончательно оборвался. Куда Александр направился потом со своей дочерью, мне неизвестно. Равно как и то, была ли у девочки жива мать. И если была, то почему отправила в эвакуацию дочку со свекровью, а не поехала вместе с ними. Но как бы то ни было, я пока еще не знаю, как искать моих родственников.
– Может быть, вам обратиться в передачу «Жди меня» или что-то в этом роде? – предложила Мариша.
В ответ Клавдия фыркнула, и стало ясно, что ни в какую передачу она не пойдет. Не то воспитание. Либо она разыщет своих родственников сама, либо – никак. А позволить чужим людям трясти белье своих родственников на всю страну не может.
– Девушки, если у вас нет ко мне больше вопросов, я бы хотела попросить вас удалиться, – наконец сказала Клавдия. – У меня есть на сегодня еще одно дело, и мне не хотелось бы опаздывать.
– Ладно, – подозрительно покорно согласилась Мариша и потащила упирающуюся Аню к выходу.
– Почему ты не дала мне поговорить с этой теткой? – прошипела Аня, когда подруги оказались за дверью. – У меня была к ней еще пара-тройка вопросов.
– Потому что я хочу посмотреть, куда это она намылилась, – сказала Мариша. – Вроде бы, когда мы к ней пришли, она никуда не торопилась. Но после того телефонного звонка, помнишь, в середине разговора Клавдии кто-то позвонил, настроение у нее переменилось.
– Угу, – кивнула Аня. – Ну и что?
– А то, что я хочу посмотреть, куда это она намылилась, – сказала Мариша.
Но она ошиблась. Клавдия никуда не собиралась идти. А напротив, намеревалась принять у себя гостя. К огромному удивлению подруг, которые даже ахнули, этим гостем оказался не кто иной, как Шкаф собственной персоной. Увидев его, подруги поздравили себя с тем, что сумели заблаговременно занять нужную позицию на лестничной площадке этажом выше и Шкаф их не заметил. Впрочем, он особенно и не осторожничал. Шел как к себе домой. Или, во всяком случае, шел, словно по давно знакомой дороге.
– Это еще что такое? – удивилась Аня. – Он тут откуда взялся? И что ему нужно?
Мариша молча пожала плечами. Шкаф тем временем позвонил в квартиру Клавдии, дверь быстренько распахнулась, и он вошел. Едва дверь захлопнулась, подруги скатились вниз по лестнице и приникли к дверному косяку.
– И что теперь? – спросила Мариша. – Ничего не слышно.
– А что бы ты хотела услышать? – поинтересовалась Аня. – Звук разбитой черепной коробки или выстрел?
– Ни то и ни другое, – сказала Мариша. – Но о чем-то они должны ведь говорить.
– Нам все равно их разговор не подслушать, – с сожалением сказала Аня. – Двери слишком толстые.
– Да, – с грустью согласилась Мариша. – Если бы знали заранее, могли бы у кого-нибудь из моих приятелей попросить «жучка» и поставить на телефонные провода. Вон они, как раз над дверью квартиры Клавдии.
– Ну и слышали бы только то, о чем она разговаривает по телефону, – сказала Аня.
– Не обязательно, – хмыкнула Мариша. – Смотря какой «жучок». Бывают и такие, что поставишь, и слышно все, что делается в квартире.
– И у твоих знакомых такие «жучки» есть? – поинтересовалась Аня.
– Есть, – кивнула Мариша.
– Ни фига себе у тебя знакомые, – поразилась Анька.
Мариша скромно промолчала.
– Очень, очень жаль, что «жучка» мы с собой не захватили, – наконец сказала она. – Иначе как нам узнать, какого черта Шкаф приперся к Клавдии.
– А мне кажется, я знаю, в чем дело, – сказала Аня. – Во всяком случае, догадываюсь.
– Да? – посмотрела на нее Мариша. – И в чем?
– А подумай сама, – сказала Аня. – Клавдия является хранительницей семейной легенды о сказочном богатстве, которое якобы зашифровано в бумагах в шкатулке, которая находилась у Андрея Клыкова. Шкатулку эту Клыков держал у себя дома и никому из дорогих родственничков не давал.
– Этого мы точно не знаем.
– Во всяком случае, он ее Олегу не дал, – сказала Аня.
– Олег пьяница, я бы сама ему гроша ломаного не доверила, не то что семейную ценность, – сказала
