вновь и вновь переносил ее на руках через порог дома. Не менее значимым ей казался и другой момент — тот, при прощании, когда Михаил привлек ее к себе и обнял. Пусть это было всего лишь покровительственное объятие, опять же лишенное романтических порывов, но кто и в этом случае запрещает фантазировать?
И как это было непривычно, интересно и волнительно — думать о другом мужчине, не об Олеге, воспоминания о котором всегда отдавали горечью неоправданных надежд и солью пролитых слез.
И как выгодно на фоне того же Олега проявил себя Михаил. На недавние впечатления накладывались воспоминания из прошлого. И вот Рита уже, отпустив мечты на волю, с улыбкой смотрит в заштрихованный сумерками потолок и вспоминает, как Михаил усмехается в бороду и смотрит на нее стального цвета глазами. Как он выводит со двора мопед и так ловко седлает его, что сердце у Риты — и той маленькой, и настоящей взрослой — делает кувырок. Как, закинув одну ногу на другую, читает в гамаке книгу. И как с теплой улыбкой говорит ей, что ничего страшного нет в том, что она призналась ему в своих детских чувствах. И сейчас ей тоже кажется, что ничего страшного. И даже напротив, смешно получилось — надо же, она чуть не расплакалась перед ним от неловкости!
В таких мыслях Рита и провела остаток ночи и утро. Так как молодежь все еще не подавала признаков
