Чувствовали себя все так неуютно, будто их застукали в чужом саду ворующими яблоки. Мужик в форме не спускал с них взгляда, переводя его с одного на другого так, будто водил нацеленным пистолетом. Видно было, что этот небритый полицейский в натянувшейся на его мощной груди форменной рубашке с не сходившимся на бычьей шее воротом перепалок не терпит. Его взгляд то и дело возвращался к Олегу, и тогда в светлых, неопределенного цвета глазах возникало сожаление: полицейский не простил выскочке спора и явно боролся с желанием показать этому задиристому хлыщу, правильно указавшему на отсутствие запрещающего знака, свое превосходство.
«Уазик», тихо шурша шинами по траве, проводил кортеж из машин до дачного поселка, как будто полицейский опасался, что молодежь ослушается и повернет к озеру.
— У, как тут все серьезно, — обронила Лика, лишь только все вышли из машин на территорию дачи. — Чего это нас прогнали?
— Я с этим еще разберусь, — процедил Олег. — Выясню, на каких правах.
— В прошлом году вроде кто-то утонул, — припомнил Иван. — Может, запрет на купание связан с тем, что в озере есть какой-то опасный омут?
— Тогда должны были
