Коля отправился к Ваньке. Дверь ему открыл тощенький человечек лет тридцати. Многодневная щетина, синяя от водки и драк рожа, рваная майка и ни с чем не сравнимый запах тухлятины, исходивший от него, сказал Коле все без слов. В меблировке комнаты присутствовали два машинных сиденья. Совсем новеньких.
– Зачем машину угнал? – спросил у него Коля. – В тюрьму захотел?
– А чего я? – сразу заныл Ванька. – Я не угонял. Она уже во дворе стояла. Может, она никому и не нужна была.
– Хорошо, а зачем детали с нее упер?
– А что я? Ему можно, а мне нет?
– Кому ему? – насторожился Коля. – Ты дурака не валяй. Тоже мне детский сад. Ему можно, мне тоже нужно. Кому ему-то?
– Мужику этому, который машину в наш двор загнал, вскрыл и в ней копался, – плаксиво ответил Ванька. – А чего копался? Это уже утром почти было. Я собачку пошел прогулять.
И он указал на такое же тощее и грязное существо, мирно дремлющее на рваном коврике под столом с разнообразными объедками вчерашнего банкета.
– Пошел я с собачкой, вижу, мужик в машине ковыряется. Я встал в подворотне и смотрю, что он делать будет. А он дверь открыл и внутрь влез. Я еще удивился, мужик больно гладкий, костюм хороший, а машину вскрывает. Явно не его машина-то. Ну никак мужик к этой машине не подходил. Я тогда и заинтересовался этим делом. А он осмотрел машину, потом в багажник полез. Там рылся чуть ли не полчаса. Искал чегой-то. Всякое барахло из багажника прямо на землю выбрасывал. Но ничего так и не нашел.
– А потом?
– А потом ушел, – сказал Ванька. – С пустыми руками. И злой был страшно, ничего, видать, не соображал. Даже дверь у машины не закрыл. Да что там, он ее прямо чуть ли не с мясом вырвал. Зверь. Должно быть, не нужна она ему была, машина эта. Ну, я так и действовал, исходя из этого.
Дальше следовала собственная история Ваньки. Целый день Ванька по праву первооткрывателя караулил вскрытую машину и отгонял от нее бомжей и желающих поживиться.
– Думал, что явится хозяин и что-нибудь мне за труды даст, – пояснил пьяница.
Но хозяин задерживался, и стремление заработать деньги честным путем у Ваньки таяло. Так что мало-помалу он начал откручивать и изымать из машины разные детали и продавать их в ближайшую авторемонтную мастерскую. Бизнес оказался доходным. К делу подключились и другие приятели Ваньки. Так что вскоре от машины почти ничего не осталось.
– А как выглядел тот человек, который пригнал машину?
– Как выглядел? Обыкновенно. Костюмчик такой дорогой из серой ткани. Галстук опять же при нем. Рубашка светлая. Ботинки у него были. Холодно еще на улице, как без ботинок обойдешься? Волосы у него темные. А лица вот не разглядел. Он спиной ко мне стоял. Да и рано еще было, темно.
– А особых примет не было? – спросил Коля.
– Говорю же, что я его близко не видел, – ответил Ванька. – Хотя да. На улице этого хмыря другая машина ждала! Я за хмырем этим потом осторожненько со двора вышел и увидел, как он перешел улицу и сел в машину.
– Какая была машина? Марка, номер?
– Ты бы еще год выпуска спросил, – съехидничал Ванька. – Откуда мне знать? Я не разглядел. Она же далеко стояла. Темная такая машина. Большая. Не наша, не отечественная. Хотя теперь этих «десяток» наплодили, так и не отличишь особенно.
– А номер? Хотя бы первые цифры?
Ванька напрягся. По лицу было видно, что скрипит мужик извилинами изо всех сил.
– Нет, – наконец сказал он. – Номер не помню.
– Но мужика этого если встретишь, то опознать берешься?
– А чего это мне его встречать? – забеспокоился Ванька. – С какой это стати? Машину эту он бросил прямо на произвол судьбы. Не нужна она ему, ясное дело. Иначе бы не бросил. Вот, к примеру, если вы ботинки в мусорный бак выбросите, а бедный человек подберет, то какие могут быть между вами встречи? Какие, хочу я вас спросить, у этого богача ко мне претензии могут возникнуть?
– Ты ответь, узнаешь или нет?
– Узнать-то узнаю, но хотелось бы понять, с какой стати ему ко мне предъявлять претензии? – снова завел свою волынку Ванька.
Но договаривал он фразу уже в пустоту. Коля испарился. Исчез. Следующий его визит был к Артуру. Под давлением показаний своей супруги тот признался, что действительно улучил момент и смылся с рыбалки, и на машине быстро добрался до города.
– Морду я ему начистил! – с удовлетворением сказал Артур. – Даже нос сломал. И пусть меня за это посадят, но удовольствие я тогда получил огромное. И хотя о мертвых – либо хорошо, либо никак, но я все же скажу: подленький этот Игорь был человечишка. Баб в своих интересах использовал. Так что я ему за дело врезал. Но я его не убивал. Прошу мне поверить.
– Ваше счастье, что у нас есть свидетель, который видел, как Игорь спустя несколько часов возвращался домой к своей сожительнице, – сказал Артуру опер. – Иначе грош цена была бы вашим словам. И последний вопрос: скажите, а что вы делали потом, после встречи с Игорем?
– Вернулся к реке, сел в лодку и поплыл обратно к своим, – сказал Артур. – А что?
– Ничего, только странно, что вы такое неудобное время выбрали для сведения счетов с Игорем. Вам пришлось проплыть по реке туда и обратно. Потом менять одежду. Ведь не в рыбацких же сапогах вы пошли с ним драться. И ехать на машине. И после всего этого вы еще и вернулись обратно на рыбалку и спокойно удили рыбу до утра.
– Кто вам сказал, что спокойно? – удивился Артур. – А насчет остального вы правы. Так и быть, только не для протокола. Я ведь не драться с Игорем ехал, а убивать его собирался, подлеца. И алиби себе обеспечивал. А убить я его собрался потому, что видел, Оленька совсем истерзала себя. Вот и решил убрать негодяя из ее жизни. Чтобы и духу его не было.
– И что же вам помешало осуществить свое намерение? – поинтересовался Коля.
– А вот поди узнай, что, – пожал плечами Артур. – То ли совестью это назвать, то ли страхом. Ведь убей я парня, и кем бы я стал? Не смог я его, короче говоря, убить. Морду набил, и все. И велел ему, чтобы от Оли держался подальше. Игорь мне пообещал, что с конюшни завтра же уволится. Сам пообещал, я даже и не требовал.
– Сам пообещал?
– Да, сказал, что ему теперь гроши, что он там получает, неинтересны. У него скоро будет столько денег, что он сможет купить себе десять таких конюшен, если пожелает. Я плюнул и оставил его наедине с его погаными мыслями. А сам вернулся к своим ребятам. А там пил весь остаток ночи. Игоря, поверьте, я не убивал.
Удивительным образом муж и жена выбрали для защиты одинаковую линию поведения. Надо сказать, наилучшую. Да, мотив для убийства Игоря имели. Мало того, и убить парня очень бы хотели, но не убили. Противно стало. Не смогли.
Насчет Артура Коля был теперь уверен почти на сто процентов, что он и в самом деле не убивал, а ограничился простым мордобоем. Разрядил чувства и поехал допивать водку с друзьями. А вот насчет Ольги Семеновны у Коли возник большой вопрос.
Женщина очень трагично восприняла гибель жеребенка своей Звездочки. В таком состоянии она вполне могла стукнуть ненавистного предателя по башке чем-нибудь тяжелым. Тем более что появлялся удобный случай подставить Лену, к которой Ольга Семеновна испытывала крайнюю неприязнь.
Но для разговора с Ольгой Семеновной следовало запастись козырями. И Коля отправился беседовать с соседкой Лены. Той самой женщиной, которой неожиданно стало плохо во время ночной смены у себя на работе. И которая так удачно столкнулась с Пашей, тащившим пьяного Игоря к Лене домой. Коля хотел расспросить свидетельницу, не приметила ли она возле своего дома в тот ранний час еще кого-нибудь. Например, моложавую стройную блондинку, то есть Ольгу Семеновну, сидящую в золотистой иномарке и караулящую свою пьяную и беспомощную жертву.
У Инны с Маришей дела обстояли из рук вон плохо. Не успели они проехать и несколько
