даже попытаться с ним договориться.
– Ничего у них не получится. Если бы еще одно убийство, то возможно. Но три… нет, тут им будет нипочем не договориться со следователем. Ведь на судне полно заинтересованных людей.
– Пассажиры?
– Вот именно! Они не захотят, чтобы следователь получил на лапу и сошел на берег, а им предоставил плыть обратно в Питер одним в компании убийцы.
И все же по возвращении сыщиков ожидал сюрприз. Когда они, усталые, голодные и разочарованные проведенным впустую днем (нет, экскурсии были весьма познавательны, но вот следствие не сдвинулось с места ни на шаг), поднялись на борт судна, то оказалось, что Мадлен и Гоше удалось договориться со следователем о компромиссе.
Компромисс заключался в следующем. Организаторы казино помогают следователю во всем, в чем ему потребуется. А взамен он делает вид, что казино на судне вроде бы и нет. Мадлен порхала, цвела и ликовала. В порыве хорошего настроения она даже поделилась с Маришей достижениями:
– Следователь нам достался просто душка! Мы с ним чудно поговорили и договорились, что он не будет упоминать о нашем казино в своих официальных отчетах. И если в протоколе вдруг всплывет упоминание о нем, он тоже его вычеркнет.
– Прекрасно. И сколько же это вам стоило?
– О, сущая ерунда, по нашим меркам! Но зато мальчик сможет купить себе тот самый домик на берегу озера, о котором столько времени талдычат ему его жена и теща.
Вот так все просто. Впрочем, Мариша не могла осуждать следователя. Его послали на судно, чтобы он разобрался с тремя убийствами. Ну, а про казино ему ничего не говорили. И к тому же еще не вечер. Устная договоренность, которой заручилась Мадлен, ровным счетом ничего не значит. Следователь, как дал слово, так же легко может и забрать его назад. Еще неизвестно, что он запоет, когда судно прибудет в Питер и ему придется отчитываться о проделанной работе.
И, кажется, Мадлен тоже это понимала. Но все же успех окрылял ее. Она очень надеялась, что деньги, которые она посулила следователю, послужат достаточным гарантом.
– Мальчик просто очарователен! И такой деловитый! Он уже занялся расследованием этих убийств.
– В самом деле?
– И у него уже есть версия.
– И какая же?
– Он считает, что кто-то желал зла Изольде и ее семье. Ведь все трое убитых – родственники!
Последние слова заставили Маришу призадуматься. Она ведь тоже в свое время подозревала, что за этими убийствами стоит не Большая игра, которая шла на судне, а личная месть человека, желающего зла Изольде и ее родне.
– Сам Василий и Верочка не могли причинить кому-то достаточного беспокойства, чтобы от них захотели избавиться. Одна была непроходимо тупа, а второй слишком инертен. Значит, все дело тут либо в Изольде, а также ее страсти к игре и проигрышам, либо в личной мести, жертвой которой стала и сама Изольда.
Вернувшись на корабль лишь под вечер, Мариша с облегчением обнаружила, что забытый ею в каюте нетбук стоит себе в целости и сохранности, да еще и мигает, призывая свою хозяйку ознакомиться с новыми сообщениями.
– Так-так, что у нас тут есть? – обрадовалась Мариша.
Она не сомневалась, что послания от Артема. Так оно и оказалось.
– Несмотря на то что у меня было полно и других дел, я не забыл о твоей просьбе, Мариша. Ну, и разве я не умница после этого?
– Гений! Я всегда это говорила и от своих слов не отказываюсь. Что тебе удалось узнать?
Артему удалось многое. Но в первую очередь он сосредоточил свое внимание на Семене Моисеевиче. И не напрасно. Семен Моисеевич, организатор казино «Четыре Туза», был личностью в высшей степени интересной. Незадолго до своей смерти он дал интервью одной питерской газете. Артем эту статью нашел и полностью переслал ее Марише.
– Почитай, ознакомься. Уверен, тебе будет интересно.
Мариша прочитала статью с жадностью, буквально проглотила ее за несколько минут. А потом, посидев и отдышавшись, прочитала еще раз, несмотря на то что Смайл звал ее на ужин. Сегодня дежурным блюдом были куриные котлетки. И Смайл, агитируя Маришу на ужин, даже несколько раз жалобно вздохнул, намекая, что подогретое куриное филе – это совсем не то же самое, что поданное с пылу и с жару, в хрустящей золотистой корочке.
Но Мариша лишь отмахивалась, она бубнила себе под нос:
– Сейчас иду. Уже иду. Еще чуть-чуть, и иду.
В конце концов Смайл устроился в уголке каюты с самым горестным видом и покорился своей судьбе. Если жене угодно сидеть тут, уткнувшись носом в статью, то он будет с ней рядом. И тогда никакие убийцы и прочие преступники не будут ей страшны. А котлетки… да черт с ними. Хотя, конечно, и очень обидно упускать единственное доступное ему удовольствие в этом рейсе.
Итак, Смайл молча страдал, а Мариша, совсем не замечая его страданий, с упоением вчитывалась в жизнеописание другого мужчины.
По собственным словам Семена Моисеевича, в его жизни был непростой период, когда он был вынужден разлучиться со своей дорогой семьей. Однако после смерти жены Семен Моисеевич взял на себя заботы о своей единственной дочери – Розалии. И вполне успешно был девочке и отцом, и матерью, и бабушками с дедушками.
– Наши отношения с Розой очень нежные и близкие. Дочь поддерживает меня во всех моих начинаниях. И даже мою свадьбу с молодой избранницей восприняла не просто стоически, но с искренней радостью.
На этом месте Мариша остановилась и недоверчиво хмыкнула. Трудно представить падчерицу, которая радуется появлению в своей жизни мачехи, да еще такой, которая моложе ее самой. И не просто моложе, но еще и много красивей.
В статье была фотография и самого Семена Моисеевича, который оказался вовсе не величественным старцем, а маленьким и смешливым колобком с совершенно лысой головой и веселыми черными бусинками глаз. Красотой он, и верно, не блистал. Но был в нем какой-то шарм и лучащаяся энергия. Трудно было поверить, что меньше чем через два года этого человека уже не будет в живых.
И тут же была фотография молодой жены, которую Семен Моисеевич ласково называл котенком и которая была больше похожа на пугливую юную лань. И фотография счастливой падчерицы – Розы. Но ее вид Маришу не столько разочаровал, сколько напугал.
– О господи! Какая страшила!
И действительно, лоб у Розы был низким, как у первобытного человека. Глазки – маленькими. И не было в этой молодой, в сущности, женщине ничего привлекательного, на чем мог бы остановиться взгляд. Бывает так, что человека портит какая-то одна деталь его внешности. К примеру, длинный нос или оттопыренные уши. Но если забыть про них, то в целом облик не так уж и плох. Но у Розы дела обстояли совершенно иначе. У нее уродливым было абсолютно все. И даже волосы, свои чудные густые и волнистые черные волосы Роза умудрилась изуродовать, запрятав их под старушечий пластмассовый обруч и обкорнав, как это было только возможно.
Между тем отец распространялся об успехах своей дочери в учебе с явной гордостью. И Мариша с интересом прочла, что страшненькая девица, которой никогда было не суждено выйти замуж по любви, потому что ни один нормальный мужчина не посмотрел бы на это чудо-юдо ужасное, оказалась не просто отличницей, но еще и вундеркиндом – то есть удивительным ребенком.
Школу Роза закончила в неполные четырнадцать лет. Да еще не просто школу, а специализированную, с физико-математическим уклоном. Дальше юная Роза пошла получать одно образование за другим. Мехмат, немецкая философия, юриспруденция, право!
На овладение каждой из специальностей у Розы уходило от силы года полтора или два. Потом она получала по специальности все мыслимые награды, ей явно становилось скучно, и она двигалась дальше.
– Удивительная девушка, – пробормотала Мариша, ощущая помимо воли нечто вроде зависти к этой Розе.
