нашей Танечке пришел. Я за него ручаюсь, пусть посидит, подождет.
Раечка окинула Васю проницательным взглядом. Тому показалось, что его просветили до самого нутра.
– Из милиции? – спросила Раечка, нацепляя шляпу. – То-то Танька с самого утра словно не в себе. Случилось-то чего?
– Служебная тайна, – уклонился от ответа Вася. – И у меня к вам просьба: о том, что я здесь, не говорите ей.
– Вот еще! – фыркнула Раечка. – У меня своих дел по горло. А Таньке так и надо, нечего нос задирать. Ждите, скоро явится. Вещи у нее тут.
И с этими словами она подхватила легкую сумочку из белой кожи и, цокая каблуками, вышла из комнаты. Вася посмотрел ей вслед, думая, можно ли доверять словам экзальтированной дамочки. Его бородатый друг правильно истолковал взгляд и предупредительно сказал:
– Я провожу Раечку до выхода.
– Спасибо, – благодарно кивнул Вася.
Спустя несколько минут Вася, томимый неясным предчувствием, тоже вышел из гримерной и прошел за кулисы. Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как услужливый бородач что-то взволнованно говорит Татьяне. А та по мере его рассказа становится все бледнее и бледнее. Наконец она пожала руку бородачу и поспешила к выходу.
– Это уже становится интересно, – пробормотал Вася.
Актриса выскочила из театра в тех самых джинсах и рубашке, в которых репетировала. Поэтому поймать машину ей долго не удавалось, шоферы решительно не хотели связываться с пацаном. Наконец один то ли добряк, то ли извращенец остановился и посадил к себе пассажирку. Машина тронулась, а за ним следом тронулся и «Москвич» Васи.
Погоня привела Васю в Купчино. Возле второго подъезда панельного двенадцатиэтажного корабля машина Татьяны Семеновой остановилась. Актриса выскочила из нее словно ужаленная, а вслед ей неслись какие-то сдавленные ругательства, из чего Вася заключил, что окончательно вошедшая в роль или просто растерявшаяся актриса шоферу не заплатила.
Вася вошел следом за актрисой. Не дожидаясь лифта, женщина помчалась наверх, прыгая сразу через несколько ступенек. На третьем этаже она остановилась и позвонила три раза, потом еще два и спустя некоторое время еще два раза очень коротко. Только после этого она достала ключи и открыла дверь. Дождавшись, пока она захлопнет за собой дверь, опер подошел поближе. Слышимость тут была прекрасная. У Татьяны точно был гость мужского пола, которым она была недовольна.
– Ты меня обманул! – вот было первое, что услышал опер Вася. – У тебя не просто проблемы. У тебя крупные проблемы. Ко мне сегодня в театр приходила милиция. Собственно говоря, она еще и сейчас там сидит. Просто я сбежала.
– Зачем? Зачем ты сбежала? Господи, вот послал бог сестрицу – круглую идиотку, – страдал мужской голос.
– Я идиотка? – взвыла Татьяна с темпераментом, какого Вася никак не ожидал от хрупкой Тани. – Хотя да, я идиотка. Идиотка, что с тобой связалась и в дом пустила. Говорила я тебе, что твои бесконечные бабы тебя до добра не доведут.
– На этот раз все было не так, все было серьезно. Я даже собирался жениться, – принялся оправдываться мужской голос.
– Да, и что же на этот раз помешало сему грандиозному событию?
– Ее убили, – ответил Платон.
На мгновение в квартире стало тихо, видимо, актриса переваривала услышанное от брата.
– А теперь прости, но мне нужно смываться. Менты в любую минуту могут быть здесь, а свидание с ними не входит в мои ближайшие планы, – сказал Платон.
– Постой, – попыталась задержать его сестра. – Откуда им знать, что ты у меня?
– Думаешь, они не смогут связать твое бегство из театра со случившимся у меня дома? Здесь мне оставаться опасно. Запомни, что бы они тебе ни говорили, ты меня не видела и не слышала уже неделю. А с репетиции ушла так быстро, потому что плохо себя почувствовала. Запомнила?
После этих слов замки в двери стали поворачиваться. Вася тихо отскочил в сторону и достал пистолет. Как только Платон оказался на лестничной площадке, ему в голову уперлось холодное дуло Васиного оружия.
– Милиция, стой смирно, а то лишишься оставшейся части своих мозгов, – участливо посоветовал ему опер.
– Я не убивал! Клянусь, я ее не убивал, – почти прорыдал Платон, пока Вася ловко застегивал у него на руках наручники.
В коридор выглянула Татьяна, испуганно ойкнула и спряталась обратно.
– А откуда же тебе тогда известно, кто убит? – резонно поинтересовался Вася. – В общем, так, заходи в квартиру и не делай резких движений. Там мы с тобой поговорим и решим, как нам дальше быть. Все ясно?
– Ясно, – промямлил Платон. – Мне идти первым?
– Понятное дело, – сказал Вася и пихнул его в спину пистолетом, так как Платон что-то не торопился двигаться.
В небольшой двухкомнатной квартирке с совсем уж крохотной прихожей Татьяне, по мысли Васи, спрятаться было решительно негде. Однако ее не было видно.
– Татьяна! – позвал ее опер. – Выходите, ваш брат в хороших руках. И не делайте глупостей, потом пожалеете.
В ответ на его увещевание с балкона показалась Татьяна с ломиком в руках. Ломик она сразу же бросила, но продолжала выглядеть так, словно собиралась защищать брата до последней капли крови. Вася усадил своего задержанного за стол, попутно удивляясь, чем Платон умудрялся очаровывать на своем пути всех баб подряд. Вон и сестра его прямо сама не своя от беспокойства за милого братика. А братику-то уж тридцатник стукнул, да и рожей он не больно вышел. То есть ничего уродливого, но и красоты особой нет. Нос прямой, глаза маленькие, правда, кожа без прыщей.
– Вы кто? – вклинился в его мысли голос Татьяны.
– Милиция, – буркнул Вася. – Как же так, милая дама? Вам сообщили, что вас в гримерной дожидается сотрудник милиции, а вы в бега? Нехорошо.
Актриса ничего не ответила и отвернулась.
– Вы пока переоденьтесь, а мы с вашим братом поговорим, – сказал Вася, поняв, что ответа он не дождется.
Татьяна послушно встала и вышла из комнаты.
– Ну, – обратился Вася к Платону, – рассказывай, как дело было. Откуда ты узнал про убийство?
– Своими глазами видел, – сказал Платон. – Закурить можно?
– Кури, ты не на допросе, так чего и спрашивать, – разрешил ему Вася.
– Не на допросе? – усмехнулся Платон. – А как же это назвать?
– Пока мы с тобой просто беседуем, – сказал Вася. – А уж по результатам нашей беседы я решу, как с тобой быть дальше.
Платон с трудом вытащил из кармана сигареты и жадно затянулся дорогущим «Парламентом». Вася машинально отметил эту деталь и приготовился слушать.
– В общем, так, – начал Платон. – Девки на меня, сколько себя помню, всегда гроздьями липли. Уж и не знаю, что такого они во мне находили, только отбою мне от них не было. Еще в детском садике девчонки дрались, кому со мной в паре идти. В школе мне всегда ставили «отлично» по всем предметам, которые преподавали учительницы. По предметам же, которые вели педагоги мужчины, я получал вполне заслуженные тройки. Но это еще цветочки. Когда я подрос, то мое притяжение для женщин не только не пропало, а напротив, еще больше усилилось. Вот вы скажете, что это здорово, еще позавидуете, а мне горе. Остановить свой выбор на одной девушке и обидеть других? А чем они хуже? Нет, так я поступить не мог.
– Ближе к делу, – попросил Вася. – Что случилось прошлой ночью у тебя на квартире?
