– Нет, – заверила ее Мариша. – И не умрешь, пока мы тут.
– Как ты? – спросила у подруги Юля.
– Голова болит, – сказала Инна. – Вы видели эту сумасшедшую, которая меня огрела? Она тут с двумя собаками бегает. Заманила на стройку, заставила какую-то доченьку из-под плиты доставать. А когда я начала ржать, жутко разозлилась. Сделала вид, что уходит, а сама вернулась и шарахнула меня по голове. Ух, как болит! – сморщилась Инна. – Слушайте, а почему я голая?
– Если это тебя тетка двинула, то у нее был сообщник, – сказала Юля. – Мы его только что спугнули, когда он с тебя последний ботинок стягивал.
– Надо сообщить в милицию, – сказала Инна. – Пусть немедленно составят подробный бюллетень о том, как эта парочка действует. И разошлют его по всем отделениям милиции, где поблизости есть строящиеся дома. Трупы своих жертв эта парочка потом, должно быть, в фундамент замуровывала. Не завидую будущим жильцам тех домов.
– Перво-наперво тебе нужно в больницу, – сказала Юля. – Милиция потом.
– Никаких больниц, я в порядке, – заверила ее Инна.
– Ну, хотя бы в травму. У них рентген есть, нужно проверить, что у тебя в голове. Все ли там в порядке.
– Для этого рентген не нужен, – пробормотала Инна. – Я тебе и так скажу, что нет, не в порядке. Но травма тут ни при чем...
– Шутишь, значит, еще поживешь! – обрадовалась Мариша.
Девушки помогли Инне кое-как одеться и доковылять до ограды. Затем Мариша приподняла одну половинку ворот, а Юля пропихнула Инну под ними. У той так кружилась голова, что перелезать через ограду она не могла. Потом подруги сами выбрались со стройки и направились к оставленному на стоянке Маришиному «Опелю».
К счастью, травматический пункт был всего в нескольких минутах езды. Там в коридоре уже сидел какой-то пьяненький мужик с забинтованным пальцем и крепко спал. Больше к врачу никого не было. Мариша потрясла пьянчужку, но тот только отмахнулся и захрапел громче прежнего. Девушки толкнули тяжелую дверь и вошли в кабинет врача.
– Прием по одному! – распорядилась пожилая медсестра.
– Мы с ней, – заторопилась Юля. – Мы ее подруги. Она сама может упасть.
– Проходите, – разрешила медсестра.
Совсем уже старенький врач в это время закончил копаться в бумажках и поднял голову.
– Как фамилия? – спросил он.
Выяснив чуть ли не всю биографию Инны, где родилась, когда и с кем жила, он наконец-то соизволил поинтересоваться, что же с ней случилось. Мариша с Юлей принялись сбивчиво рассказывать, перебивая друг друга.
– Ага, сотрясение мозга! – обрадовался врач. – И может быть, даже трещина.
Чувствовалось, что это его порадовало до глубины души. Он что-то чиркнул в бумажке и всучил ее подругам.
– На третий этаж, на рентген, – сказал он им. – В тридцать первый кабинет. Там стрелки, не заблудитесь.
Снабженные подробной инструкцией, подруги принялись карабкаться на третий этаж. Лифта в здании либо не было вовсе, либо он был ловко замаскирован.
– И кому пришла в голову мысль устроить рентгеновский кабинет на третьем этаже? – удивлялась Мариша. – Это какая-то особая форма врачебного садизма по отношению к своим пациентам. В какую поликлинику ни придешь, везде рентген обязательно на самом верхнем этаже, и лифт не работает. Ладно мы, а представьте себе бабку с переломом шейки бедра. Как ей-то на верхотуру добраться?
Рентген работал, Инне сделали снимок. Минуты полторы спустя его выдали, велев нести очень аккуратно. Ничего на нем не размазать, потому что еще сырой. Подруги спустились вниз и всучили рентген доктору. Тот внимательно изучил снимок и расстроился.
– Ничего у вас, милочка, нет, – сказал он Инне. – В рубашке родились. Никаких трещин, и кость не пробита. Удар по косой прошелся. Так, ссадина и легкое сотрясение мозга. В глазах двоится?
– Нет, – покачала головой Инна. – Только подташнивает немного, когда двигаюсь.
– Полежите пару дней в постели, – сказал доктор. – Если хотите, я вам дам направление в больницу?
– Нет, – отказалась Инна, и подруги ушли.
По пути домой они решили отпраздновать спасение Инны. И купили в ночном супермаркете несколько бутылок шампанского, банку с консервированным языком, банку с икрой и прочие деликатесы. Вернувшись домой к Юле, они увидели двух братьев – Сашу с Мишей, – сидящих под дверями с очень печальным видом. Братья были густо заляпаны крупными и мелкими пятнами белой краски.
– Ремонт в квартире закончили, – доложил Миша. – Все обои поклеили, потолки побелили и плинтуса поменяли. Конечно, проводку тоже. Жильцы побежали за всех нас свечки в храм ставить. У них, оказывается, ремонт с войны не делали. Мы уж не стали спрашивать, с какой именно.
– Молодцы, – похвалила их Мариша. – Проходите, сейчас ужинать будем и праздновать спасение Инны.
И подруги рассказали, что им пришлось пережить за день, пока братья исправляли повреждения. Услышав, что Инна чуть было не отправилась на тот свет, пока он ковырялся в проводке, Миша побледнел.
– Никогда себе не прощу, что оставил тебя одну, – с виноватым видом сказал он.
– Да ладно тебе, – махнула рукой Инна. – Ведь все закончилось не так уж и плохо. Я жива. Полежу денек в постели, и все пройдет.
– Но если бы я был рядом, то и этого бы не случилось, – настаивал Миша.
Лишь после третьего бокала и изрядной порции закуски он немного отошел от своих переживаний.
– А теперь хорошо бы горяченького! – сказал Саша, когда с закусками было покончено.
– Горячего нет, – растерялись девушки.
– Нет горячего? – не поверил своим ушам Саша.
Но в этот момент в дверь раздался звонок. Юля пошла открывать. Вернулась она с пакетом, откуда плыл изумительный запах чего-то жареного.
– Даша купила уже готовую курицу, – пояснила она.
– Кура-гриль! – восхитился Саша. – Давай ее сюда. И Дашка пусть поторопится, чего она там в ванне возится?
В общем, когда я пришла к столу с чисто вымытыми руками, эта компания уже прикончила первую курицу. Вторая оказалась не менее восхитительной. Она была еще горячей благодаря тому, что продавец завернул ее в фирменный пакет, с фольгой внутри. Я поделилась с друзьями информацией, которой, в свою очередь, поделился со мной Дима. Попутно мы запихивали в себя огромные куски истекающей соком курятины.
– Где купила? – поинтересовалась Юля. – Вкусно очень.
И в самом деле, золотисто-коричневая кожица хрустела на зубах. Мясо было нежнейшим и сочным. Специй было как раз в меру. Словом, мы, постанывая от удовольствия, слопали три куриные тушки, обглодали косточки и почувствовали, что жизнь стоящая штука.
– Специально в «Менахем» за ними ездили, – сказала я.
– «Менахем»? – переспросила Мариша. – Знакомое что-то. Где я могла слышать?.. Ах, черт! Это же универмаг возле дома твоей бабушки. Мы там были как-то. Ну и что? Зачем ты сегодня туда поперлась?
– Затем, что убийца Людмилы разгуливал с их фирменным пакетом. Белым с красными буквами. Этот пакет и здоровенного мужика несколько человек видели.
– Да? И что ты узнала? Есть у них в универсаме фирменные пакеты?
– В универсаме кассирши выдают по требованию покупателей только вот такие ярко-желтые с красной надписью «Менахем» и фирменным логотипом в виде стилизованной звезды Давида и сидящего на ней Водолея, – пояснила я. – И мне в такой же пакет моих кур положили. Так что вроде бы все ясно и просто. Пакет, если он у убийцы Людмилы был из универсама, должен быть желтым, а не белым. Но вы же
