сестру.
Час от часу не легче, теперь еще и сестра какая-то всплывала.
– А что с ней? – поинтересовалась я. – Она больна?
– Почему? – испугался Ян. – Здорова. Но та женщина намекнула, что у нее скоро экзамены, а очень многие студенты на них проваливаются. И вообще, якобы у сестры в институте вводится новая форма обучения, и, вероятно, сестра в нее не вольется. Чушь какую-то несла, но я понял, что у них есть возможность насолить сестре и сделать так, что она уйдет из института, да еще с такой характеристикой, что никуда больше ее не примут.
– Ну и что? – поразились мы. – Многие уходят.
– Вы не знаете мою сестру, для нее институт – это самое святое, что есть в жизни. Для нее было бы драмой, если бы ее выгнали, да еще с позором. Я с самого начала решил согласиться, а потом стрелять в воздух, чтобы было видно, что я старался, но у меня не вышло. У каждого случаются промахи, сестра бы и не пострадала.
– Но деньги ты взял!
– Только чтобы отвести подозрение, – оправдывался Ян.
– И потом на рынок ты пришел за второй порцией тоже для того, чтобы отвести подозрение? – ехидно спросила Инка.
– Конечно, – с горячностью подтвердил Ян. – Они же должны были думать, что я думаю, что ту тетку я замочил.
– По-моему, ты просто решил хапнуть вторую половину денег. А если учесть, что работу ты не сделал, то это даже очень некрасиво, – пробурчала Инка.
Ян раскрыл рот и вылупился на нее. Должно быть, ему такая мысль в голову не приходила, или он оценивал тот случай по каким-то иным критериям.
– А они тебя не спросили, как все прошло? Перед тем как выплатить тебе вторую часть денег, могли бы и поинтересоваться.
– Нет, – помотал головой Ян. – Просто позвонила та женщина и приказала быстро явиться на рынок.
– Это все очень странно, – с глубокомысленным видом заметила Инка, и я с ней согласилась.
Вскоре стемнело, и мы все отправились по своим кельям. Электричество на острове в лучшем случае бывало с девяти утра до шести вечера, причем с перерывом на обед. А после шести часов, если уже становилось темно, все зажигали свечи, которых у нас не было. Поэтому мы крались впотьмах по своей гостинице и поминутно обо что-то стукались.
– Хорошо еще, что у нас первый этаж, – сказала Инка.
Этаж в гостинице вообще был один, причем весьма сырой, поэтому особого повода для радости я не видела. Лечь спать нам удалось с превеликим трудом, мы никак не могли найти свои постели просто потому, что не помнили, где они находятся.
Утром нас никто не разбудил, будильника у нас не было, поэтому завтрак мы проспали. Как выяснилось, мы проспали еще и утреннее правило, на котором полагалось всем присутствовать, но почему-то никогда не появлялось больше пяти человек из тех двух-трех сотен якобы верующих, которые проживали на острове.
На завтрак нам достался хлеб с киселем. Мы его вяло пожевали и так же вяло поинтересовались, когда придет катер. Выяснилось, что его не будет до четверга, а если учесть, что сегодня вторник, то мы могли не опасаться агрессии с большой земли еще два дня. Оставался, правда, еще Ян, насчет которого у нас с Инкой имелись огромные сомнения.
Развлечений на острове было не так уж много, поэтому прибытию катера в четверг все жутко обрадовались. Мы с Инкой тоже отправились встречать прибывших на нем. Но у нас имелась особая цель, и нас бы вполне устроило, если бы на катере вообще никто не приехал, потому что в нашей ситуации каждого твердо стоящего на ногах индивидуума приходилось рассматривать в качестве потенциального убийцы.
– Как ты думаешь, – тоскливо затянула Инка, когда мы с ней спрятались среди прибрежных камней, из- за которых открывался прекрасный вид на пирс, – неужели к нам все-таки доберутся?
– Если они узнают, где скрывается Ян, то обязательно явятся за ним, – жестоко проговорила я.
– А кто это «они»? – заинтересовалась Инка.
Я и сама толком не знала, кого из наших врагов имела конкретно в виду. Если странную заказчицу Яна, то даже любопытно на нее будет взглянуть. Если его знакомых из мафии с какими-нибудь новостями – тоже интересно. А вот если заявится милиция? Выяснив, как мило мы проводим летние денечки бок о бок с предполагаемым убийцей – и это вместо того, чтобы сообщить о его местонахождении, – милиция неизбежно задастся вопросом: а не соучастницы ли мы? По всему выходило, что опасаться надо в первую очередь милиции, а потом уж всех остальных. Но объяснить все это Инке у меня не хватило времени, так как по трапу в этот момент спускалось кудрявое и очень подавленное существо, в котором я без труда опознала друга своего детства – Лешку.
– А ему что здесь надо? – возмутилась я. – Родители мои его послали, что ли?
– Кого? – заинтересовалась Инка. – Твоего братца? Где он?
– Нет, Васька тут ни при чем. Там на пирсе стоит сынок той тетки, которую мы всем семейством обнаружили мертвой и из-за которой и разгорелся весь сыр-бор. Зачем он здесь, как ты думаешь?
– Он же друг вашей семьи, – заметила Инка. – И очень хорошенький, – добавила она без всякой связи с предыдущим замечанием.
Я как-то раньше не задумывалась о внешности этого недотепы, но после Инкиных слов пригляделась и признала, что действительно внешность у Лешки вполне ничего.
– Надо к нему подойти, – вызвалась Инка.
– Подожди, – осадила ее я. – Надо сперва решить, говорить ли ему о том, что на острове живет человек, который приложил толику своих усилий к тому, чтобы его мамочка больше не жила. И потом надо посмотреть, один ли он приехал. Может быть, за ним милиция следит. Зачем нам нарываться с первых же минут? Времени у нас вагон, катер скоро уйдет, и можно будет еще несколько дней не беспокоиться.
– Да уж, – сказал за нашей спиной Ян, который неслышно подкрался к нам и подслушал большую часть нашего разговора. – Вам легко говорить, а мне каково? Сначала вы свалились на мою голову и принялись меня обвинять в том, чего я не делал, а теперь еще и сынок пожаловал. Как я ему докажу, что не убивал его мать? Нет, чувствую, что это мне во искупление моих грехов посылается. Если вовремя не искуплю, то со следующим катером в лучшем случае могу ждать наряда милиции, а в худшем – пулю в лоб от кого-нибудь из дружков моей телефонной клиентки.
– И что ты собираешься делать во их искупление? – спросила Инка, так как ее давно интересовала такая практика в православии.
– Пойду и покаюсь ему, – с грустью сказал Ян.
– Кому «ему»? – не поняли мы. – Лешке?
– А Лешке зачем? – искренне удивился Ян.
Пока Инка переваривала эту информацию, пирс опустел. Среди прибывших на катере я усмотрела несколько подозрительных личностей, которые вполне годились по своим внешним данным на роль наемников, но Ян меня заверил, что приезжают они сюда не первый год и на острове профессиональной деятельностью не занимаются. Это своего рода табу, которое они не перешагнут. Даже карманники не воруют.
– Может быть, потому что красть нечего? – предположила бесчувственная Инка. – Чего твой Лешка стоит там один?
– Такой уж он тормоз, – пояснила я. – В своих науках он шарит очень даже, а вот в реальной жизни – полный нуль. Пока ему не скажут, что надо делать, он так и будет стоять.
– Бедный мальчик, – пожалела его Инка. – До чего же его довела та женщина.
Вообще-то мама Вера, о которой говорила Инка, не прикладывала особых усилий к тому, чтобы ее сынок стал таким размазней, просто при такой маме он никак не мог быть другим. Но я не стала объяснять это все Инке.
– Значит, мы ему не говорим, что Ян стрелял в его маму, – подытожила я. – Во всяком случае, до тех пор, пока сам не расскажет что-нибудь интересное. Но надежды на это мало, – поспешно предупредила я,
