– Ты что, детство решила вспомнить? – поинтересовалась возмущенная тетка Зоя. – Ты зачем засунула Лешкину коробку под ванну?
Спросонок я толком и не поняла, в чем дело, но она продолжила:
– И куда ты дела сам чай? За пеналом я уже смотрела.
– Ты что, нашла пустую коробку под ванной? – сообразила я. – А кто ее туда поставил?
– Вот и я хотела бы знать, – сурово ответила тетка и повесила трубку.
Я немедленно перезвонила Инке и потребовала объяснить мне, как ей удалось, не выходя из-за стола, спрятать под ванну злосчастную коробку.
– Мне бы твои проблемы, – простонала Инка, когда я ей все выложила. – Подумаешь, коробка со стрихнином. А я к телефону подойти боюсь, так как все время жду звонка от тех двух отморозков или от своего фальшивомонетчика. А насчет чая ты успокойся, я его не трогала. Любовь Семеновна передумала травить твою тетку, вот и спустила всю отравленную заварку в унитаз. А банку спрятала под ванну, чтобы сразу не нашли. Я вот себе отсыпала немного, думаю, может быть, попытаться напоить всех троих чайком. Как думаешь, получится? Или, может быть, лучше взяться за твоего соседа? Помнишь того, который наркотиками промышляет. У наркодельцов всегда полно баксов. Мне бы они пригодились, меня бы даже не волновало, что они грязные, запачканные кровью и все такое. Все равно же отдавать.
Тут уж я сама не выдержала и бросила трубку. Не хватало мне еще одного Инкиного расследования. И почему у меня все подруги чокнутые? Что их, ко мне магнитом тянет? Мои сетования прервал майор, который желал знать, откуда у меня образец чая, переданный ему вчера вечером на экспертизу.
– Я вам ничего не передавала, – с чистой совестью и тоской в голосе проговорила я.
– Дело в том, – сказал майор, – что в нем обнаружена сулема плюс краситель, который придал ей темно-коричневый цвет. Такая доза смогла бы всерьез повредить взрослому человеку, особенно если учесть, что он выпьет не один стакан этого чайку, а будет попивать в течение месяца-двух. Прогнозировать летальный исход я бы затруднился. Ведь только идиот не сообразит, что от напитка ему не по себе.
Я вся похолодела и немедленно начала ощущать в себе первые признаки отравления. Ничего не оставалось – только правдиво рассказать майору о судьбе данного образца. Майор тут же помчался к Зое, чтобы изъять у нее жестянку.
– Сулема? – переспросила Зоя. – Очень интересно. У нас в лаборатории с ней работают несколько человек, но практически любой сотрудник может ее взять. Невозможно же все время контролировать свои запасы. Иногда приходится во время эксперимента выйти из комнаты – так не прятать же при этом все химикаты в шкафы и сейфы.
– Вы подумали о том же, о чем и я? – поинтересовался майор.
Зоя же в этот момент думала о том, что график в лаборатории летит ко всем чертям, эксперимент они в срок поставить не успевают, а от этого зависит финансовое благополучие института на весь следующий квартал. Поэтому она здорово удивилась, что майора это тоже, оказывается, тревожит.
– У вашей сотрудницы, которая вчера имелась у вас в гостях, была причина, чтобы попытаться устранить вас? – спросил майор.
Зоя в ответ возразила, что если уж Люба и решилась бы ее отравить, то не стала бы останавливаться на полпути и высыпать чай в унитаз.
– Но ведь могло что-то изменить ее планы? – допытывался майор.
Если бы при этом разговоре присутствовала Инка, то она бы живо объяснила майору, что полнота наверняка не числилась среди качеств, которыми должен обладать будущий избранник тетки Любы, а потому Слава в один момент перестал интересовать Любовь Семеновну в этом качестве – вот она и передумала травить Зою. Но так как Зоя видела Славу ежедневно на протяжении последних двадцати лет, то она ничего нового в нем не замечала. Поэтому тетка пожала плечами и сказала, что подозревать свою бывшую подругу отказывается. А если та что-то такое и задумывала, то спущенный в унитаз чай – лучшее свидетельство того, что она от планов своих отказалась. В общем, подавать заявление в милицию тетка не пожелала. Так как никакого преступления пока совершено не было, то майору оставалось только посетовать на женскую непредсказуемость и удалиться. Однако он все же решил припереть Любовь Семеновну к стенке – авось расколется, признается в том, что по примеру своей сестры вознамерилась устранить соперницу.
Инка придерживалась той же точки зрения, что и моя тетка. То есть считала, что опасность миновала. Но, в отличие от тетки, Инка точно знала, почему, собственно, миновала. Я могла считать, что мне повезло и расследовать мы больше ничего не будем. Однако оказалось, что рано радовалась. Я это поняла, когда на следующий день у меня на пороге возникла сияющая Инка и заявила вместо приветствия:
– Заходил мой папаша с благодарностями. Увидел, что у меня нет АОНа, тут же отправился в магазин и притащил мне оттуда этот чудесный аппаратик. Теперь могу не беспокоиться по поводу звонков, просто не буду снимать трубку, если там незнакомый номер или номер не высветился. А еще звонил Родионов, и мне удалось изменить его взгляд на случившиеся. Поэтому деньги для моего фальшивомонетчика он мне даст, правда, в долг. Конечно, это только так говорится, что в долг. Вряд ли он всерьез надеется, что я ему их отдам, но все-таки было бы прекрасно, если бы удалось их вернуть. И поэтому я вдруг подумала: а что у нас там с твоим соседом?
Я уронила на ковер толстый справочник, в котором пыталась вычитать, чем может повредить сулема при однократном употреблении, и опустилась на диван. Инка тут же начала ползать по ковру, собирая рассыпавшиеся листочки и заверяя меня, что справочник очень нам даже пригодится: ведь нам предстояло иметь дело с нелегальным оборотом, а может, даже и с производством наркотических веществ, а в этом деле никак не обойтись без знания химии. Я же смотрела на нее и чувствовала, что начинаю понимать людей, решившихся на убийство. Бывают же ситуации, когда иначе просто невозможно поступить, особенно если имеешь такую подругу, как Инка.
Однако раз уж Инка вбила себе в голову, что над ее предложением разоблачить начинающего наркодельца надо подумать, то над ним и в самом деле стоило подумать. Все равно не отвяжется. Ведь ребят, которые себя травят этой дрянью, все же жалко. Подумав об этом, я уже более благосклонно взглянула на Инку, даже рискнула предложить ей выпить со мной чашку кофе, пока мы будем обсуждать план разоблачения моего соседа. И мы с ней отправились на кухню, чтобы детально все обсудить, обдумать и взвесить. Наркомафия – это серьезно, это вам не шутки старых дев!
