потеряешь. Нет, надо вызывать подмогу из Питера. Пока мама прокручивала в голове план, в который входил захват в плен самой настоятельницы и всего ее ближайшего окружения, настоятельница, которая не догадывалась о своей ужасной участи, доброжелательно продолжала:
– Они поехали с отцом Серафимом. Не беспокойтесь, они уже давно должны были добраться до места. Хотите, мы им позвоним?
Мама нерешительно кивнула, не веря в такой счастливый исход дела. Настоятельница, набрав несколько цифр на своем телефоне, уже через несколько минут разговаривала с отцом Серафимом. Разговор был весьма приятным для них обоих – до тех пор, пока не выяснилось: обе девочки остались в Коневском монастыре, а с ним, отцом Серафимом, ехать отказались, чем очень его огорчили.
– Видите, ваши девочки в надежном месте, – ободряюще улыбнулась маме настоятельница, которую от немедленной расправы спасло только то, что она предложила позвонить на остров и поговорить с настоятелем.
Отец Назарий к телефону не подошел, но бабка, которая печатала что-то на компьютере у него в келье, сказала, что он и не нужен.
– Я прекрасно помню обеих, – заявила бабка, очень гордая своей осведомленностью. – Они тут живут, а с ними еще один кудрявый мальчик, на редкость не от мира сего. Руки у него не из того места растут. Такой интеллигентный, но полных лопух. Зовут Леша, вы такого знаете?
Мама такого отлично знала, и тот факт, что Леша тоже на острове, убедил ее лучше всяких клятв: тетка на другом конце провода не врет и ее дорогая девочка и в самом деле находится на острове. Однако поехать и проверить лично не помешало бы.
– Я поеду на остров, – решительно заявила мама. – И вы меня не отговаривайте. Я у вас все равно не останусь.
У настоятельницы и в мыслях не было задерживать беспокойную мамашу у себя, наоборот, она прикидывала, как бы половчей и побыстрей от нее избавиться.
– В таком случае вам очень повезло, – заявила она. – У нас как раз сегодня группа из Приозерска, они вас доставят почти до места. Там вам надо будет только с божьей помощью найти катер, на котором вы поплывете на остров.
В итоге во Владимирскую бухту мама попала одновременно с майором Жирковым, который вознамерился лично руководить задержанием опасного преступника, скрывающегося, по сведениям майора, на острове. Подъехали они к бухте с разных сторон и друг о друге не подозревая. Майор предвкушал сладкий миг триумфа, а мама тоже предвкушала. Тем неприятней им обоим было столкнуться нос к носу возле утлой яхточки, хозяину которой было ровным счетом плевать, куда плыть, лишь бы платили. Мама собиралась арендовать яхту для своих нужд, но милицейский катер, стоявший на приколе рядом с яхточкой, выглядел значительно солидней. Разумеется, мама передумала плыть под парусом и отправилась вместе с майором. Правда, тот пытался протестовать, но мама живо напомнила ему, что из-за его неверия ее дочка вынуждена ютиться по монастырям, спасая свою жизнь, на которую родной милиции наплевать. Так как говорила она об этом очень громко, то майор решил, что лучше уж взять ее с собой, чем объясняться потом всю жизнь с коллегами, которые и так смотрели на него неодобрительно.
– Только я вас умоляю, не устраивайте сцен, – сказал майор, когда катер уже отплыл на солидное расстояние от берега. – Мне предстоит задержание, и если вы хотите при этом присутствовать, то сделайте милость, но только молча. Не хватало еще стрельбы.
– Мне дела нет до ваших бандитов, – заявила мама. – Я еду к дочери.
Майор почувствовал себя совсем скверно. Если и вторая дочка этой бабы обладает такой же способностью портить жизнь окружающим, то он пропал.
– А сколько у вас всего дочерей? – спросил он осторожно, спросил, чтобы иметь представление о своем ближайшем будущем.
– Одна... – удивилась мама. – Вы же ее знаете.
Майор задумался... Почему эта женщина скрывает, что у нее целых две дочери, да еще к тому же близняшки? Так и не найдя ответа на этот вопрос, он спросил:
– Так вы не знаете, что ваша дочь уже в Питере? Она уже вернулась. И с ней еще одна юная и весьма наглая особа, а также кудрявый недотепа – сын вашей убитой знакомой. А мы едем задерживать того парня, который в нее стрелял. Он тоже жил на острове, только ваша дочь почему-то это отрицает. То есть отрицает не то, что он на острове жил, а то, что стрелял в нее. Вы уж на нее повлияйте, а то он, чего доброго, еще кого-нибудь прикончит, пока она играет в благородство. Вы уж проконтролируйте, а то с детьми вечно так.
Подавленная свалившейся на нее информацией, мама пообещала майору повлиять и проконтролировать. Она и пообещала бы все на свете, так как в этот момент могла думать только об одном: ее дорогая доченька провела более недели в полной изоляции от общества, в обществе типа, который трижды покушался на ее жизнь. Маму немного утешали лишь слова майора о том, что ее дочка каким-то образом доехала до города и теперь в безопасности, поскольку убийца находится на острове, где его скоро арестует этот прекрасный и великодушный человек, каким теперь казался маме майор.
Пока мама по воле судьбы участвовала в задержании убийцы, все остальные участники этой истории сидели в городе и страдали по самым разным причинам. Светлана мучилась из-за брата, а также из-за того, что Леша ей до конца жизни не простит того, что она оказалась невольной виновницей смерти его матери. Леша переживал из-за терзаний своей невесты и папиного пьянства. Бабушка с Зоей беспокоились за маму, а Лешкин папа страдал от того, что был недостаточно хорошим мужем своей жене, а теперь уже ничего не исправить. Вася же со Славой, а также мой папа терзались по более прозаической причине: бедняги поняли, что кормить их обедами никто не собирается, потому что у женщин пропал аппетит и вообще руки опустились. Одна лишь тетка Вера спокойненько лежала себе на кладбище и ни о чем не беспокоилась.
– Так больше продолжаться не может, – почти проплакал в трубку Лена на следующий день. – Я с ними долго не выдержу. Светка ходит мрачная словно призрак, а я никак не могу понять, должен я ее винить в том, что ее брат из самых лучших побуждений застрелил мою маму, или нет.
– Леша, еще ничего не ясно, – сказала я. – Я бы на твоем месте так поспешно не судила.
– Вот! – обрадовался он. – Ты всегда на меня благотворно влияешь. Я просто чувствую, как успокаиваюсь. А с этой парочкой я просто с ума сойду. Папа лежит пластом, а Света стирку затеяла. Говорит, что ее успокаивает. Можно, я к вам приеду?
Так как у бабушки помимо нас с Инкой по случаю субботы были Зоя, Вася, Слава и вот-вот должен был подъехать мой папа, которому стало скучно дома одному, то я не видела большого вреда в том, если приедет еще и Леша.
– Валяй, – согласилась я и пошла докладывать тетке, что к обеду у нас будет еще один гость.
– Все равно в доме шаром покати, – заметила тетка, глядя на себя в зеркало. – Придется идти в магазин. Возьму с собой Славу в качестве тяжелой артиллерии, и пойдем. Обедайте тут без нас.
Леша появился не к обеду, а буквально через четверть часа, но приехал не один, а со Светланой. Впрочем, все было настолько скверно, что я только рукой махнула. Леша снова выглядел, мягко говоря, взволнованным. Волосы у него так со вчерашнего дня и не улеглись, глаза на место не встали, и вообще полежать бы ему немного в тихой больничной атмосфере.
– Кто из вас засунул мне эту записку? – спросил Леша прямо с порога и полез в карман своей куртки. – Черт, где же она?
Стоя в дверях, он принялся выгружать из своих карманов разнообразные бумажки и квитанции, наверняка просроченные.
– Может быть, вы пройдете, – предложила бабушка. – Раз уж приехали.
Особого радушия в ее голосе не слышалось; бабушка предчувствовала, что от Леши, а особенно от таинственных записок в его карманах, добра ждать нечего.
– Вот она! – обрадовался он, когда Светлана достала записку из своей сумки и отдала ее нам. – Хорошо, что Светочка догадалась спрятать ее к себе, а то бы я ее снова потерял.
– А когда ты ее уже терял? – удивилась Инка. – Ты же говоришь, что только что ее нашел.
– Да, – согласился Леша. – Но я ее должен был прочесть еще вчера вечером, потому что сегодня из дома еще не выходил. Как Света ее нашла, так мы сразу к вам. Что это значит, а?
