начинаются в иных местах об эту пору, сельские хозяева целыми семьями приносили Господу Богу моления, а хозяйки домов провожали своих мужей на поля с хлебом и солью; при этом обыкновенно клали на телегу три снопа, на которых укладывалась назначенная для посева в мешках рожь, и затем совершалось засеванье озимого хлеба.[34]
Русский народ в этих святых угодниках видит покровителей лошадей; так, в одном стихе поется: «Попаси ему (т. е. хозяину), Господь Бог, Флор и Лавр лошадок», и т. д. Подобным образом в Сказании о святых мучениках Флору и Лавру полагается особая молитва от конского падежа. Отсюда и самый день свв. Флора и Лавра получил название в простонародье лошадиного праздника, который во многих местах нашего отечества совершается с большою торжественностию. Именно поселяне в этот день остерегаются работать на лошадях и дают им совершенный отдых, чтоб в противном случае не накликать конского падежа; во многих местах в этот день хозяева выводят своих лошадей к рекам и озерам, купают их в воде и потом завивают лентами их гривы в косы, приводят к церквам, служат над ними молебствия с водосвятием и потом окропляют их святою водою, а у раскольников даже окуривают ладаном. В благодарность за освящение, которое, конечно, совершается приходским священником, в некоторых внутренних губерниях России, например в Орловской, поселяне пекут хлеб, оттискивая на нем знаки в виде конских копыт, и потом собирают это печенье со всех приносящих и жертвуют священнику. На каком основании указанные верования и обычаи приурочены к имени и дню свв. Флора и Лавра, – на это мы вовсе не находим никакого объяснения в житии этих святых угодников. Мало того, Димитрий Ростовский, лучший исследователь в этом отношении, прямо замечает, что в повествовании об этих угодниках решительно нет никаких положительных данных для вышеуказанных народных верований и обычаев.
Между тем известно, что в Древней Руси на иконах, рядом с ликами свв. Флора и Лавра, очень часто изображались лошади, и в древних наших подлинниках именно под 18 августа о свв. Флоре и Лавре читаем даже наставление, что эти угодники должны быть не иначе писаны, как с этими покровительствуемыми ими животными. И в старину в нашем отечестве было слишком много подобного рода изображений свв. Флора и Лавра. Как на один из таких древних памятников живописи, можно, между прочим, указать на икону, о которой упоминает в своей поездке в Кирил-ло-Белозерский монастырь в 1847 г. Шевырев. На этой иконе представлены свв. Флор и Лавр, св. Власий и св. Модест, которым внизу подводят коней, и подъезжают конные воины в дорогих одеждах и доспехах. На другой иконе Флора и Лавра, как замечает Снегирев, представлены невдалеке от них на широкой зеленой поляне гуляющими и толпящимися у ручья лошади. Не находя прямого указания для объяснения упомянутых верований и обычаев в житии свв. Флора и Лавра, Карамзин догадывается, что обыкновение приводить на день свв. Флора и Лавра лошадей к церкви не происходит ли от древнего язычества. И Димитрий Ростовский, обличая иконописцев своего времени за неправильное изображение свв. Флора и Лавра с лошадьми, между прочим, говорит: «И иная много обыкоша тии писати, акоже святых мученик Флора и Лавра с лошадьми, яже суть небылица».
В сельскохозяйственном быту мученик этот слывет под именем Агафона Огуменника. Название это приурочено к св. Ага-фонику на том основании, что будто в день его памяти переходит леший из лесу в гумна и здесь раскидывает сложенный хлеб в снопах. Желая избавиться от этих вредных выходок лешего, слишком рачительные хозяева нередко предпринимают против него странные предосторожности. Так, например, очертив кругом себя таинственный круг и надев на себя вывернутый наизнанку тулуп, они садятся в углах своих сараев, выжидая появления лешего и желая тут напугать его.
По наблюдению наших поселян, со дня памяти св. мученика Лупа начинают являться первые заморозки, называемые в простонародье от имени этого св. угодника лупенскими. Отсюда же по созвучию имени св. Лупа наши хозяева говорят: «На Лупа льны лупить». Еще в просторечии св. Луп называется Брусничником оттого, что, по замечанию простого народа, теперь поспевает брусника.
Угодница эта слывет в сельскохозяйственном быту под именем Овсяницы, так как обыкновенно около этого дня хозяева наши оканчивают уборку с поля овса. В старину проводил простой люд очень весело Овсяницу; косари, собиравшиеся в этот день для косьбы овса, носили к хозяину в виде чучела овсяный сноп и получали от него подарки и угощения.
Преподобный Моисей Мурин считается у русского народа целителем от пьянства, почему в Сказании о святых ему даже назначается особая молитва, и вообще советуется людям, страдающим от запоя, обращаться с молебствиями о воздержании к этому угоднику. Основанием для такого представления о св. Моисее Мурине, очевидно, послужило то обстоятельство, что он, сначала занимаясь разбоями, страдал сильным пристрастием к вину.
Так, например, по замечанию о нем Четьих миней и Пролога, однажды, увидев стадо овец и при них пастуха, Моисей Мурин задумал было убить его, и, когда это не удалось, чтобы выместить свою злость, он «уби четыре изрядныя овцы, и одрав их, мяса добрейша изъяде, овчины же на вине пропил». Но впоследствии времени, сознав при помощи Божией грехи свои, он обратился к Богу с покаянием и стал одним из строжайших подвижников благочестия.
В простом народе праздник этот исстари известен под именем Ивана Постного, или еще иначе – Головосека. Один из старинных иностранных путешественников по России XVI в., Александр Гвагнин Веронский замечает, что наши предки ни одного святого не почитают так строго постом, как св. Иоанна Крестителя. Действительно, доселе видим, что народ русский, верный благочестивым обычаям своих предков, глубоко чтит день памяти мученической кончины св. Иоанна Крестителя и проводит его в строгом посте. Простолюдины наши доходят в этом случае до некоторых, довольно странных крайностей. Например, по общенародному верованию, в день Иоанна Крестителя грешно брать в руки нож, или если срубить им головку капусты, то на ней покажется кровь. Очевидно, что в этом случае наш простодушный народ вспоминает обстоятельства смерти великого угодника Божия и, в частности, орудие самой казни – нож, который пролил невинную кровь. Еще наши простолюдины в день Ивана Постного остерегаются есть что- либо круглое, например, капусту, так как, по верованию народному, срубить в сей день кочан капусты – значит то же, что срубить голову, также не решаются употреблять картофель, яблок – в том же убеждении, что враги св. мученика, отсекши голову, катали ее на блюде как картофель или яблоко и т. п.
В старинных Сказаниях о святых св. Иоанн Креститель почитается целителем головной боли, ему даже полагается особенная молитва с этою целью.
Переходящие праздники и недели
Изложив, таким образом, неподвижную часть церковно-народного месяцеслова, теперь, по принятому выше плану, мы должны еще сказать о подвижных праздниках и святых днях. Как известно, время их празднования обусловливается праздником Пасхи и располагается, собственно, по двум церковно- богослужебным книгам, именно Постной и Цветной Триодям. Поэтому и мы при изложении этого отдела в нашем церковно-народном месяцеслове будем следовать порядку, принятому в упомянутых книгах. Такое расположение подвижной части его тем более для нас важно, что это времяисчисление по неделям исстари очень уважается нашим народом. Наши предки весьма любили вести счет по неделям, а, в частности, что касается подвижного пасхального времяисчисления, то оно было весьма употребительно у них как часть собственно церковного времяисчисления. Чтоб убедиться в этом, следует только заметить, как в наших летописях и других древних исторических памятниках часты указания этого рода. Исстари, например, у нас известны недели свадебные, от Водокрещений, т. е. 6 января, до масленицы; или еще от 1 сентября до 15 ноября. В Псковской летописи под 1406 г. указывается Чиркисова неделя, т. е. всеядная, как общеизвестный срок. Киевская летопись замечает: «6854 г.[35] той же зимы прииде князь Симеон в Новгород на стол на Феодо-рове недели». В Несторовой летописи читаем: «венчая Ярополк у
