как было, и ощущения остались прежними.
Чарли П приходит к выводу: это именно тот случай, когда его собственные ощущения оказываются столь же объективно реальны, как и ощущения сидящего рядом человека. Они, его ощущения, как и само понятие «мертвый» или «живой», как и заключение доктора, которое он только что выслушал, были для него на протяжении всей жизни и поныне остаются чем-то расплывчатым и неопределенным, вроде серого предрассветного тумана. Пока Чарли П был жив, у него никогда не было твердой уверенности, что он живой, так почему же сейчас, когда он умер, у него должна быть уверенность, что он мертв?
Итак, каков же ответ?
Штепсель выдернут из розетки, аппарат отключен, время смерти объявлено, свидетельство о смерти подписано. Теперь, когда Чарли П официально признан мертвым, он, глядя в потолок, спрашивает дрожащим от страха, но в то же время твердым и решительным голосом: «Итак, каков же ответ?»
Разве вы не заметили?
Чарли П давно не платил за квартиру, его почтовый ящик забит доверху, а в контейнере возле грузового лифта давно не видно мешков с мусором. Швейцар по прозвищу Большой Джордж вместе с управляющим, постучав предварительно в дверь Чарли П и не получив ответа, вскрывают замок универсальным ключом-отмычкой. К огромному удивлению обоих, впервые, если им не изменяет память, они замечают на лице Чарли П блаженную улыбку.
– Мы просто решили проверить, как вы тут, – говорит управляющий.
– Объясните, – вмешивается в разговор Большой Джордж, – что случилось? Я не припомню, чтобы когда-нибудь прежде видел вас таким счастливым.
– Я наконец нахожусь в полном мире и согласии с самим собой, – говорит Чарли П. – Разве вы не заметили? Я умер полгода назад.
Лучше подготовиться заранее
Еще в молодости Чарли П заказал крепкий сосновый ящик. Ящик вышел на славу: точно по его мерке, причем были учтены даже такие детали, как усыхание тела по мере старения, а также посмертное поражение грибком и плесенью и затем гниение и разложение – процессы, которые неизбежно начнут происходить с Чарли П в результате долгого неподвижного лежания на спине в течение многих лет; не говоря уж о полном распаде плоти и окончательном ее уничтожении земляными червями, которые в изобилии водятся на глубине шести футов.
Но пока Чарли П пребывал в нашем мире и некоторое время жил среди нас, он соорудил специальную тележку на колесиках, установил на нее гроб и повсюду таскал его за собой. Никто и никогда не видел Чарли П без этого ящика на колесах, они были неразлучны, как калека и инвалидное кресло. Спускался ли Чарли П рано утром к почтовому ящику, или шел во второй половине дня на службу (работая агентом по продаже недвижимости, он занимался махинациями с ветхими домами, выдавая их за новые), страдал ли от невыносимых мук безответной любви, смотрел ли по телевизору репортажи из горячих точек планеты или просто заходил в кондитерскую выпить чашку кофе, – его сосновый ящик, поскрипывая колесами, следовал за ним по пятам. «В конце концов, – говорил Чарли П, – я не становлюсь моложе, рано или поздно явится отвратительная старуха с косой и постучит в мою дверь. Лучше подготовиться заранее».
Мрачный пессимист, пророк и провидец – на этот раз он не ошибся. В день, когда ему исполнилось двести восемнадцать лет, Чарли П умер и, подобно иным представителям рода человеческого, был отправлен на вечный покой. Но, несмотря на все его тщательные приготовления, выяснилось, что Чарли П был не прав: его представление о смерти оказалось столь же ошибочным, как и восприятие жизни. «Знаете, – говорит он всем, кто навещает его могилу, – смерть во многом переоценивают». Она не оправдала ожиданий Чарли П. Мало того, что он по-прежнему лежит в том же сосновом ящике, так еще до него доносится бесконечная ругань друзей и родственников, которые ссорятся по поводу завещания и наследства, злобное шипение ревнивых жен и любовниц, которые никак не могут решить, кого же на самом деле любил усопший, препирательства братьев и сестер, выясняющих отношения возле гроба родителя, и склоки бывших партнеров по бизнесу, которым предстоит расхлебывать кашу, заваренную покойным. Никакой разницы – та же вражда и неприязнь, злоба и зависть, которые окружали его при жизни, в некотором смысле даже хуже – сам-то он не может принять участие в общем движении – у гроба больше нет колесиков.
Серьезные сомнения
Всю жизнь Чарли П с нетерпением ждал дня собственных похорон. Но когда этот знаменательный день пришел, Чарли П постигло глубокое разочарование. С первой же секунды, как только он переехал на новую квартиру, у него возникли серьезные сомнения – стоит ли оставаться здесь навсегда и делать ее местом своего постоянного жительства.
Холод и промозглая сырость, отсутствие отопления, освещения и горячего водоснабжения – это еще куда ни шло, но здесь, внизу, Чарли П совершенно не может дышать, ему катастрофически не хватает свежего воздуха. И конечно же, страшно угнетает теснота – просто повернуться негде, на все про все пятьдесят восемь с половиной квадратных футов. Да еще в сочетании с замкнутым пространством – никаких тебе чудесных видов из окна – только четыре стены. И совершенно нечем заняться и не с кем поговорить, кроме как с самим собой, – Боже, какая тоска! – и конца-краю этому не видно. Он здесь надолго – навсегда. Разве этого он ждал всю жизнь?
Но не такой парень Чарли П, чтобы безропотно принять выпавшие на его долю неприятности, сложить руки и тихо лечь на дно. Нет, не мешкая ни секунды, он начинает действовать. Еще могильщики не успели закончить свою работу, еще раввин и священник стоят у края открытой могилы, а Чарли П, уклоняясь от комьев липкой грязи, которая падает ему на голову с лопат могильщиков, карабкается наверх. С трудом подавляя застрявшие в глотке рыдания, слабым, полным отчаяния и мольбы голосом, как у человека, готового признать свое поражение, Чарли П обращается к раввину и священнику, всячески подчеркивая свое безмерное уважение к представителям обеих конфессий. Он говорит, что был не прав, что допустил ошибку в расчетах, что из этого ничего не получится и все оказалось совсем не так, как он себе представлял. Он понимает, что его просьба необычна, что уже слишком поздно, но, может быть, если они позволят, он, если, конечно, они не станут возражать, попробует сыграть по новой – всю игру, от начала до конца, особенно ту ее часть, которая называется жизнью, – еще разок, можно?
Всю жизнь Чарли П стонал и жаловался. В его жизни не было ничего, кроме проблем и неприятностей. И вот в свой последний час он обращается к провожающим с одной-единственной просьбой: похоронить его лицом вниз. Его воля исполнена. Уже лежа в могиле, он облегченно вздохнул и произнес свои последние слова. «Я рад, что все наконец закончилось – сказал он и затем, впервые в жизни, хотя никто не мог видеть его лица, Чарли П улыбнулся.
