спутницу и с завистью коситься на него. А он втянет свой бочкообразный живот и выпятит свою тощую грудь, пригладит растрепавшиеся волосы, смахнет с пиджака невидимую пылинку, мельком глянет на свои до блеска начищенные ботинки и с особой нежностью, так, чтобы все видели, возьмет под руку свою юную спутницу и поведет ее обратно в зал, где они сидят в первом ряду партера. За ужином он закажет изысканные блюда и тонкое вино, способное воспламенить самое холодное сердце. Он, проявляя головокружительное искусство владения словом, будет вести изящную беседу, умело и незаметно увлекая молодую женщину на тропу соблазна, ведущую в темные аллеи страсти. Он предстанет перед ней то мудрым и многоопытным мужем, то наивным простаком и глуповатым кутилой, то утомленным жизнью циником, то восторженным идеалистом, мечтающим переделать этот мир. Он приведет ее к себе домой и опоит зельем – древним любовным напитком, приготовленным по старинным рецептам, чтобы помочь молодой женщине отогнать последние сомнения. Он выведет ее на террасу, с которой открывается восхитительный вид на темные кроны деревьев парка. Он поставит музыку, какую-нибудь томную, настраивающую на романтический лад мелодию. Подойдя сзади, он едва заметным поцелуем коснется ее шеи, и одновременно его пальцы легко пробегут по ее обнаженным плечам. Он увидит ее улыбку и услышит ее смех, немного смущенный, похожий на нервное хихиканье охваченной волнением девушки, когда он нежно и в то же время настойчиво подтолкнет ее к постели. Он будет внимателен и чуток, согласуя мощные толчки своих бедер с движениями ее юного и грациозного тела, при этом ни на миг не забывая, что именно он остается хореографом их любовного танца, который руководит каждым па и контролирует каждое движение. Он, потрясенный ее рубенсовской красотой, испробует все известные и откроет новые доселе неведомые способы слияния мужчины и женщины. Они познают полутона и оттенки, капризы и причуды человеческого естества, все возможные проявления высочайшего безрассудства и глубочайшей сосредоточенности. Он преодолеет пропасть и перекинет мост над бездной, отделяющей одного человека от другого; он уничтожит непримиримые противоречия и соединит две несоединимые сущности, порожденные первозданным хаосом, – мужчину и женщину. Поднявшись на вершину блаженства и достигнув пика страсти, он отступит назад – не для того, чтобы отсрочить сладостный момент, но ради того, чтобы придать ему особую остроту и превратить наслаждение в абсолютный восторг, от которого перехватывает дыхание и останавливается сердце. А после ему предстоит испытать ни с чем не сравнимое мгновение высокой мужской гордости, видя, как ее лицо боттичеллиевской мадонны озаряется улыбкой Моны Лизы, в которой смешались экстаз, восхищение и благодарность. Он проводит ее домой, вернется в свою квартиру и позвонит ей как раз в тот момент, когда она, лежа в своей постели, начинает засыпать. Он скажет ей слова благодарности, но в то же время заверит, что безмерно уважает и ценит ее как человека, как свободную и независимую личность. Он выдохнет слова любви и нашепчет прочие нежности и наконец пожелает ей спокойной ночи и положит трубку, будучи совершенно уверенным: звук его голоса – это последнее, что она услышит сегодня, а его образ – первое, что она вспомнит, проснувшись завтра утром.
Покончив с игрой воображения, Чарли П отправляется на свидание. Он подходит к квартире молодой женщины и нажимает кнопку звонка. Но когда за дверью раздаются ее шаги, он вдруг резко поворачивается и уходит. Он слишком хорошо знает, что никакое свидание не может сравниться с тем, которое он только что пережил.
На следующий день, когда его коллега по работе спрашивает, как все прошло, Чарли П отвечает жестом, понятным лучше всяких слов: да, все прошло, еще одно романтическое увлечение рассыпалось в прах, исчезло, как унесенные ветром обрывки старого любовного письма.
В день окончания колледжа один из бывших студентов, ставший очень известным и влиятельным человеком, спросил Чарли П:
– Что ты хочешь получить от этой жизни?
– Я хочу… хочу… хочу… – воскликнул Чарли П.
– А ты бы согласился довольствоваться куском холодного цыпленка на завтрак и службой в конторе с девяти до пяти? – ответил влиятельный человек.
«Мой сын, ты гений. Так почему ж ты стал таким глупцом?»
Мать лишила Чарли П всего того, чем она одарила сына.
Молодая арфистка
В возрасте пятидесяти семи лети Чарли П влюбился в двадцатилетнюю арфистку. Она приехала из Болгарии поступать в Джуллиард колледж. Она была молода и красива, да к тому же из приличной семьи. Ее мама не только преподавала этику в университете, но и сама неукоснительно следовала тем нормам морали и нравственности, которые проповедовала. Ее папа нашел лекарство от рака. Ее дедушка убил двоих – Гитлера и Сталина, – и что самое замечательное, оба эти подвига он совершил еще до войны. В последний раз Чарли П был влюблен тридцать три года тому назад. И вдруг – на тебе. Вот уж повезло так повезло. Поистине, чудо из чудес, просто не верится. Чарли П никак не ожидал, что когда-нибудь с ним вновь случится такое.
На первом же свидании Чарли П хотел купить ей весь мир. И в порыве редкой, прямо-таки невиданной щедрости он купил молодой женщине весь Манхэттен и Бруклинский мост в придачу. А рано утром они потихоньку пробрались в Париж и вскоре вернулись, прихватив с собой Эйфелеву башню. К концу свидания молодая женщина, тронутая щедростью и добротой Чарли П, сказала, что любит его. Однако когда Чарли П подался вперед и вытянул губы, она лишь клюнула его в щеку. Ничего удивительного, сказал Чарли П, странно было бы рассчитывать на большее. Что такой старик, как я, может ожидать от такой молодой и красивой девушки, да к тому же из приличной семьи.
На втором свидании Чарли П превзошел самого себя. Желая показать молодой женщине весь мир со всеми его красотами, которых она никогда не видела, он повез ее в кругосветное путешествие. Они объехали весь земной шар, от края до края. Они посетили египетские пирамиды и постояли у подножия падающей Пизанской башни; они побывали в Ист-Виллидж, где видели колонию хиппи, тела которых украшены ритуальным пирсингом и татуировками, и во всех столицах мира, где гуляли по знаменитым улицам, таким как Елисейские поля, Сэвилл-роу, Пятая авеню, Родео-драйв, виа Венетта с их умопомрачительными, размером с целый город торговыми центрами и шикарными модными салонами от самых известных кутюрье. Но, как говорится, о вкусах не спорят, и молодая женщина хотя и обратила внимание на творчество дикарей, однако сказала, что с детства боится вида крови и поэтому пирсинг ее не интересует, татуировка же ей и подавно ни к чему, поскольку ее идеально гладкая кожа и так излучает сияние, видимое в темноте. Что же касается огромных торговых центров, то они не показались ей особенно привлекательными, и потому, не отдав предпочтения ни одному из них, она позволила Чарли П тратить деньги во всех, с одинаковым размахом, вне зависимости от размеров магазина и стоимости предлагаемого в нем товара. Вечером, когда свидание подходило к концу, молодая женщина вновь призналась Чарли П в безграничной любви и на этот раз на мгновение стиснула его руку в своих теплых ладонях и даже прильнула к нему в каком-то скудном и неполноценном объятии. Однако когда Чарли П, приободренный столь явными признаками расположения, подался вперед и вытянул губы, все, что он получил, был лишь привычный клевок в щеку Ничего удивительного, сказал Чарли П, странно было бы рассчитывать на большее. Что такой старик, как я, может ожидать от такой молодой и красивой девушки, да к тому же из приличной семьи.
На третьем свидании Чарли П задумал совершить нечто совсем уж из ряда вон выходящее – вывернуться наизнанку и вылезти вон из кожи. Так как он уже и купил, и показал ей весь мир, то Чарли П твердо решил отдать молодой женщине единственное, что у него осталось, – самого себя: свое сердце, разум и душу. Молодая женщина сказала, что большего ей и не надо и что на самом деле иных желаний у нее никогда и не было. Она предложила встретиться днем после обеда и немного погулять по парку. Что же касается вечерней программы, то любое тихое и спокойное место вполне подойдет. У Чарли П как раз было на примете такое уютное местечко. Но не успели они прийти в ресторанчик, расположенный на морском
