предлагая. Ее глаза горели обещанием, а губы, искусанные до синяков, припухли и томились от желания.
Через мгновение Трэвис оказался рядом с ней и взялся за трусики, которые она специально не сняла, дабы он сделал это сам. Он зарычал от наслаждения — музыка для ее ушей. Теперь его взгляд прогуливался по всей длине ее тела, и вот уже он припал к ней. Его палец нежно расчесывал мягкие завитки у вершины ее ног. Хотя прикосновение было легким, Билли выгнулась навстречу ему. Трэвис застонал, когда она приподнялась за его рукой. Ее желание все росло.
Когда его пальцы проникли внутрь и нажали на тайную чувствительную зону, Билли раздвинула ноги и тело ее задвигалось в одном направлении с его пальцами. Какое волшебство он мог творить с этим крошечным средоточием ее женской сути, ритмичными движениями приводя ее в дрожь, все сильнее, пока ее тело не забилось в конвульсиях. Лишь тогда Трэвис вошел в нее, нажимая, ударяя, быстрее, быстрее, пока все внутри не взорвалось и весь мир не перестал существовать.
— Извини, любимая… — прошептал он спустя, кажется, целую жизнь. — Я хотел тебя так сильно, что не осталось ни малейшего шанса дойти до спальни. Поэтому кота мы, наверное, все же смутили.
— Ничего. В следующий раз мы обязательно дойдем до спальни. — Билли свернулась в его руках, разрешая тишине любви окутать ее…
Огонь в камине медленно догорал. Она, возможно дремала, возможно мечтала. Ей было удивительно хорошо и спокойно.
— Ты прикоснулся ко мне, — напомнила она, — когда я зашла к тебе сегодня в полдень. Но ты позволил мне пройти. — В голосе ее звучало сомнение.
— Ах да. Я проверял.
— Что?
— Кое-что мне намекнула Анна вчера на торжестве. И вот я проверял.
— И?..
— Ты реагировала. Это вселяло надежду. Так что, когда ты унеслась стрелой…
— Ты бросился за мной?
— Точно. И тогда я решился. — Трэвис облокотился на руку, темные озера глаз мерцали в неярком свете огня. Он прикоснулся пальцем к ее губам. — Несмотря на то что ты казалась такой враждебной, уносясь, как летучая мышь от черта.
Билли улыбнулась сравнению.
— Да. И ты пошел за мной, чтобы сжить меня со света. Стоит ли удивляться моей враждебности?
— Какими же дураками мы были!
— Нет, моя любовь, — решительно возразила она, — не дураками, просто мы боялись доверять нашим чувствам.
— Доверие. Всегда доверие. Мы можем перестроиться, не так ли, Билли? — нежно спросил он.
— Нет, — торжественно заявила она и увидела боль в его глазах. Она знала, что эти слова должны его ранить, но и вылечить. И она взяла в руки его лицо и нежно погладила по щекам. Глаза ее были спокойны и сосредоточенны. — Мы не можем перестроить то, чего не существует, Трэвис. Но мы можем начать все сначала, если ты этого хочешь.
— Если? Билли! Ох, Билли…
— Это следует понимать как знак согласия, да? — пошутила она.
— Да уж лучше тебе поверить этому. — Он покрыл поцелуями ее лицо.
Билли доверительно положила голову к нему на плечо.
— Есть еще проблема, мистер Кент.
— Ммм, что моя любовь?
«Моя любовь»! Как удивительно это звучит.
— Мой дом или твой?
— После того как мы поженимся? Хм… Мой, я думаю. Подумай обо всех тех комнатах, Билли, многочисленных комнатах для детей и кошек.
— Не говоря уже о занятиях любовью…
— Можно прямо сейчас.
— Ты ненасытен.
— Если это касается тебя, то да. Ты недовольна?
— Только когда я думаю о том времени, которое мы потеряли.
— Так давай наверстывать упущенное!
Его губы снова приникли к ее губам, а руки начали бродить по изгибам тела. Билли вывернулась и вскочила на ноги.
— Тебе, по-моему, необходимо охладиться, — хрипло произнесла она. — И у меня возникла мысль. Идем со мной, Трэвис.
Она повела его наверх, в очень маленькую ванную комнату, которую недавно переоборудовала: она создала дополнительное пространство, выбросив устаревшую ванну и установив на ее месте душ. Улыбаясь, Билли шагнула в поддон и потянула за собой Трэвиса, обнимая его.
— Точно, — засмеялась она, увидев, что его орудие снова пришло в состояние боевой готовности, — тебе необходимо охладиться. — И она открыла кран. Холодная струя обрушилась на его спину. Трэвис вскрикнул и выразительно выругался, затем прижал ее к себе и снова оттолкнул к кафельной стене.
На этот раз вскрикнула Билли, соприкоснувшись ягодицами с холодным кафелем. Отмщенный Трэвис засмеялся и сразу же попытался войти в нее. Он безошибочно завершил эту попытку. Странный контраст испепеляющего внутреннего жара и холодной воды усиливал напряжение. Билли была зажата, загнана в ловушку между его мощным телом и стеной, она не могла двигаться. Только ее руки и губы прикасались к нему, любили его. Напряжение нарастало. Трэвис продолжал двигаться то сильно и требовательно, то медленно и томно, с неспешным расчетом подводя ее к вершине блаженства. И когда он почувствовал, что это вот-вот произойдет, он откинулся назад, в его затуманенных черных глазах первобытное желание слилось с умудренностью глубокого психологического знания. Он подхватил ее за ягодицы, поднял на руки, прижал к себе, сосредоточился и ударил сильно и быстро. Билли выгнулась назад, ее дыхание участилось. Наслаждение нарастало волнообразно, все сильнее и резче, наконец внутри нее что-то вспыхнуло, взорвалось, и Билли вскрикнула на самом пике горько-сладкой боли. Все слабее, но она вскрикивала снова и снова, пока Трэвис продолжал загонять себя глубоко в ее извивающееся тело.
— Ох, Билли! — серьезно сказал он ей, когда их сердца немного умерили свой бешеный ритм. — Это какое-то безумие. Дорогая, ты действительно изумительная женщина. — Он взял в руки ее лицо. В глазах его сияла такая любовь, о которой она и не смела мечтать.
Он настроил кран на теплую воду. Струи душа омывали их, и дрожь из тела Билли медленно стала уходить. В конце концов она поцеловала его и вытащила из-под душа, чтобы лечь с ним в постель.
На мгновение образ Клео возник в ее сознании, но быстро исчез. Естественно, у Трэвиса было прошлое. Часть жизни, которую он провел с кем-то еще. Но это неважно. Есть настоящее, которое происходит сейчас, настоящее и будущее. И настоящее — это любовь.
Завернувшись в махровые банные полотенца, они со словами любви нырнули в кровать.
— Мы не позволим бизнесу встать между нами, да? — с сомнением в голосе спросила Билли, когда Трэвис поднял свой стакан в честь объединения вкладов компании Гиддингсов в Бостоне и Хаусман в Англии.
— Ничего никогда не встанет между нами, — твердо сказал он ей и, немного подумав, пояснил: — У меня нет доказательств, но разглашенные планы, саботаж, пожар, попытка забастовки — все указывает на Клео.
— Но почему? — недоверчиво спросила Билли. — Я считала, она любит тебя.
— Сомневаюсь, чтобы Клео когда-либо любила кого-то кроме себя, — сухо ответил он. — Но в какой- то степени ты права. Она хотела меня, но ненавидела даже мысль о том, чтобы обосноваться в Фелбрафе.
— И таким образом она надеялась вернуть тебя в Лондон? Но ведь кто-то мог быть убит, — ужаснулась Билли.
— Теперь это не имеет никакого значения, — обнимая ее, сказал он. — Она уехала и не сможет
