Билли боролась с желанием отступить назад.
— Ни на что. Я занята. Время — деньги, помните?
— Ах да. Школа дизайна Билли Тейлор. Поздравляю. Газеты заполнены этим. Я скажу, это огромный успех.
— Вряд ли, — прервала она. — Так как школа не начнет работать до сентября. Но она будет.
— Вы уверены, Билли? Всегда уверены? Еще одна особенность Билли Тейлор, — усмехнулся он. Свет в его глазах погас, а вместе с ним умерла и надежда, вспыхнувшая ненадолго в сердце Билли.
— Не всегда уверена, — парировала она. — Я ошибалась в вас, например…
— Да. Очень ошибались. Но я уже говорил, что благодаря этому теперь мы квиты.
— Да, я сожалею. — Она проглотила ком в горле. — Действительно, сожалею, Трэвис. Что вы еще хотите?
— Ох, Билли! Если бы вы только знали, если бы вы только знали…
Что знала? Зачем он пришел? Зачем он стоит здесь с мрачным выражением в глазах? Если он ненавидит ее, зачем ему беспокоиться? Зачем причинять ей боль? Похоже, он взволнован…
Она глубоко вздохнула.
— В аэропорту вы сказали, что если я захочу узнать правду, то я знаю, где вас найти.
Он кивнул, но и только. Лишь вежливый кивок.
Она облизала губы.
— Итак, я здесь. Я нашла вас. Теперь я хочу знать правду.
— О Клео? Но вы узнали ее сами, Билли.
— Нет. Не о Клео. Обо мне. О нас.
— О нас? — Он засмеялся, резкий смех резал ухо. — Вы и я не существуем, Билли.
— Но могли бы, Трэвис. Нам было хорошо вместе. Вы сами говорили, что нам хорошо вместе.
— В прошлом, Билли, — жестко напомнил он. — В прошлом, так как вы не захотели поверить в нас.
— В настоящем, Трэвис, — мягко поправила она. И еще мягче: — Пожалуйста, Трэвис.
— Пожалуйста — что? — спросил он. Его лицо оставалось мрачным. Но в глазах промелькнуло что-то похожее на признательность. Возможно, это была чистая фантазия Билли, но она зашла слишком далеко, чтобы останавливаться. И ей нечего было терять, кроме гордости.
— Любите меня, — просто сказала она.
Он отклонился, ноздри его побелели, а черные глаза сверлили ее злым взглядом.
— Нет! — зарычал он, разрезая воздух властным взмахом руки. — Нет. Не продешевите, Билли. Я мог быть хорошим в постели, но я не такой уж хороший человек. Однажды утром вы бы проснулись и снова стали бы презирать себя за все. Если вам нужен мужчина, Билли, то оцените себя по достоинству и найдите мужчину, которого сможете полюбить.
— Думаю, я уже нашла, — мягко сказала она. — Я нашла его несколько недель назад и по-глупому, по-идиотски потеряла. Но по крайней мере, в своих чувствах я никогда не сомневалась. Той ночью в Бостоне, Трэвис, я отдала вам значительно больше, чем девственность.
— Целомудренная женщина, — согласился он. В его интонации на этот раз не было желчи, лишь безразличие.
Итак, она опять ошиблась. Ну что ж, во всяком случае она попыталась. Она подняла голову, наблюдая за Трэвисом сквозь завесу слез.
Почему он не уходит? — удивилась она. Почему не оставляет ее в покое? Он все еще не объяснил, зачем он пришел, но сейчас это уже не имеет значения. Она развернулась и взялась за ручку двери.
— Билли?
— Да? — Она застыла, не поворачивая голову.
— Скажите это снова.
— Что сказать?
— Что-нибудь о ваших чувствах. Я думаю, надеюсь, что понимаю. Но я не уверен. А мне надо быть уверенным.
— Вам надо быть уверенным? И вы имеете наглость говорить это, Трэвис Кент! — Она уже кипела, выпрямив спину и расправив плечи. — Это вы держите меня в полном неведении, но у вас было все для уверенности. Говорите лучше о вашем высокомерии, вашей гордыне.
— Но это не мешает вам любить меня, правда, Билли?
В его интонации ей послышалось сомнение.
— Нет, Трэвис, — торжественно согласилась она, чувствуя, как загорается пожар в крови, — это не мешает мне любить вас. — Она повернулась, чтобы взглянуть на него. — Я люблю вас, — просто сказала она, не отрывая от него глаз. — И, вероятно, всегда любила.
И если вы хотите меня, Трэвис, — также просто добавила она, — то знаете, где меня найти. — Она улыбнулась мимолетной улыбкой и подняла глаза кверху. — Наверху, — загадочно прошептала она. — Первая дверь налево. Ах да, Трэвис, не откладывайте это на очень долгий срок. Я бы возненавидела себя, если бы заснула в тот момент, когда вы придете.
— Кто сказал что-то о сне? — зарычал он, молниеносно взбегая по ступенькам и заключая Билли в объятия. — Билли, Билли, Билли! Я люблю тебя! — страстно произнес он.
Ртом он обхватил ее губы, заглушая ее радостный крик. Билли, оттаяв, прижалась к нему. Она слегка приоткрыла рот, позволяя его языку найти ее язык, переплестись с ним. Его руки скользили по всему ее телу, прижимая, лаская, гладя, дразня, вызывая непреодолимое желание.
— Пойдем в спальню, — гортанно прошептала Билли. — Если мы останемся здесь, то смутим кота.
Он взглянул вниз и увидел знакомую черно-белую мордочку с пятном на носу. Кот заинтересованно наблюдал за ними с нижних ступенек лестницы.
— Да, этого мы никогда не допустим, — торжественно согласился Трэвис.
Держась за руки, они подошли к гостиной. Трэвис остановился на пороге, опять целуя ее, мягко, нежно. Она поняла, что ей не выдержать столь долгий путь до спальни. Она так долго его хотела, что просто не имела больше сил ждать. Дрожащими руками она расстегнула пуговицы его рубашки, вытянула ее из-под пояса брюк, дернула молнию на брюках. Словно судорога прошла через все ее тело. Она засмеялась, почувствовав ответную реакцию Трэвиса. Обхватив пальцами его мужское естество, она покачивала его и ласкала, еще сильнее возбуждаясь от его жара и силы.
Трэвис застонал и начал снимать с нее блузку, вытягивая ее из-под джинсов. Пока его пальцы расстегивали пуговицы, его рот поцелуями прокладывал след от шеи до ложбинки между грудями. Каждое новое прикосновение усиливало смятение чувств. Теперь наступила очередь Билли стонать, так как утонченная боль внизу живота и в напрягшихся сосках была невыносимой. Трэвис прижался к ее соскам сквозь материал лифчика. Он покусывал их, сосал, вращал пальцами. Потом он взглянул на них. Влажные круги с напряженно выступающими кончиками посредине снова вызвали у него стон. Он еще раз провел большими пальцами по твердым соскам, прежде чем стянуть лифчик с грудей Билли. И вновь он ласкал ее соски пальцами, ртом, языком. Затем он опустился на колени. Его губы изучали поверхность живота, в то время как пальцы расстегнули молнию на джинсах и стянули грубую хлопчатобумажную ткань сначала с бедер, а потом с длинных стройных ног. Его язык и бархатные прикосновения пальцев прокладывали дорожку от ступней вверх по мягкой чувствительной коже молочно-белых бедер. Затем он остановился и поднял голову. В его глазах было все: любовь, боль, желание — все то, в чем Билли когда-либо нуждалась. Она улыбнулась ему.
— Люби меня, — гортанно прошептала она, ероша пальцами его волосы.
Трэвис улыбнулся в ответ.
— О да, Билли. Я люблю тебя, — торжественно произнес он. — Но я не хочу торопиться.
— Но что же ты намерен делать? — спросила она, падая на колени и глядя на него.
Он наклонился и что-то прошептал ей на ухо, отчего кровь в ее венах закипела.
— Хорошо, — прохрипела она, выскальзывая из его объятий и ложась на ковер перед пылающим камином.
В ожидании, пока Трэвис сбросит с себя одежду, она взяла в руки свои груди и стала покачивать их,
