Он удивленно заморгал, потом опустил глаза на нее.
— Уиндебанк — действительно твой дядя? — Ребекка почувствовала, как он напрягся. — Нет, нет, ты больше не можешь продолжать молчать. Это ведь касается и меня тоже. И если этот человек знает, что мы осведомлены о его преступлениях, мы оба в опасности. Так что я должна знать все! — И когда он продолжал молчать, только мускул дергался у него на щеке, она тихо добавила: — Тебе станет лучше, если ты обо всем расскажешь. Расскажи мне, Джулиан. Я хочу помочь.
Он глубоко вздохнул и медленно произнес:
— Я даже не знаю, с чего начать.
— Ты уверен, что этот Уиндебанк — твой дядя?
— Да, это имя слишком редкое. И у него было больше доступа к алмазу, чем у многих других. Но я никогда не подозревал… представить себе не мог, что именно он его украл.
— Он что, брат твоей матери?
— Нет. Его жена — сестра моего отца, что делает ее дочерью графа. Она всегда была о себе самого высокого мнения и вела себя с театральной надменностью. Могу себе представить ее героиней любовного романа.
— Но видимо, Уиндебанк представить этого не может.
— Гарольд Уиндебанк, — пробормотал Джулиан, — джентльмен без титула, и помню, как я был удивлен, что моя тетка с ее самовлюбленностью вышла замуж не за пэра.
— Возможно, она его полюбила.
— Видимо, недостаточно, — мрачно откликнулся он.
— Ты уверен, что это они украли алмаз?
— Как иначе смогли они его заполучить? Крик и шум были подняты неимоверные, ведь алмаз был подарен благодарным магараджей совершенно открыто. И полиция так и не нашла никаких признаков того, что в дом проник кто-то посторонний.
— Твой отец когда-нибудь высказывал мнение, что кражу совершил кто-то из членов семьи?
— Нет, он…
Она вдруг увидела, как лицо Джулиана посерело.
— Джулиан! Что с тобой?
Он откашлялся, но голос его все равно прозвучал хрипло, и Ребекка поняла, что дело вовсе не в табачном дыме, стоявшем в воздухе.
— Мой отец был чрезвычайно унижен высказывавшимися подозрениями, что он продал драгоценный дар ради выгоды. На его разум словно опустилась чёрная пелена… Ему, казалось, стало безразлично, что мне скоро исполняется восемнадцать и мне нужно будет унаследовать достаточно, чтобы спасти графство… статус и имение…
Тревога комом сжала все у нее внутри от той боли, которую она услышала в его голосе, она почти расхотела узнавать, что же произошло потом.
— Он умер, — бесцветным голосом промолвил Джулиан. — Мы устроили праздничную охоту в честь моего восемнадцатилетия. Там были все, мой дядя в том числе… — Лицо его исказилось при этих словах. — Они нашли тело моего отца. Он ушел один, в погоне за оленем. Выглядело все это так, будто он споткнулся, перелезая через ограду, и случайно разрядил ружье.
— Значит, это был несчастный случай? — пробормотала она.
— Все твердили это нам в лицо, — горько произнес он. — Но он был опытнейшим охотником и знал все наши земли с малых лет. Он никогда не сделал бы такой глупой ошибки. Я знал то, что никто не осмеливался сказать вслух: он убил себя.
— Ох, Джулиан!.. — вздохнула она.
— Я никогда не говорил этого вслух, но другие в свете говорили. Они приняли как данность, что отец покончил с собой из-за скандала с пропажей алмаза.
Она прикоснулась к скрытому под платьем алмазу… Казалось, он был проклят, послужив источником стольких кровопролитий.
— Я был очень зол на него, слишком зол, чтобы грустить. Я думал, что он трус: оставил нас одних, а не стал помогать восстанавливать графство. — Он склонил голову и крепко провел ладонью по лицу. — Я поверил худшему о нем, Ребекка… хотя в этом не было ни малейшего смысла. Я наследовал деньги. Все должно было стать лучше… Я не понимал, зачем ему понадобилось убивать себя… Но может быть, он этого не делал?! Может быть, он понял, кто украл алмаз, и дядя Гарольд убил его, чтобы заставить замолчать?..
Он вновь тяжело закашлялся. Ребекка осторожно похлопала его по спине.
— Я винил его, — наконец произнес Джулиан осипшим грубым голосом, — все то время, хотя должен был разыскивать его убийцу.
— Прекрати! — твердо заявила она. — Разве ты Бог, всезнающий и всемогущий, что мог обо всем догадаться? Почему ты вообще должен был заподозрить дядю в таком жутком преступлении? Это только теперь ты узнал, что он легко убивает невинных.
— Я должен был догадаться, — очень тихо произнес он.
— А я полагаю, что ты слишком самонадеян и берешь на себя слишком много. Тебе было всего восемнадцать.
— Но этот восемнадцатилетний спас графство. Она потрясла головой.
— И поэтому ты считаешь, что способен сделать все на свете? Словно весь мир опирается на твои плечи… Ох, Джулиан, ты требуешь от себя того, чего не ждешь от других!
В этот момент им наконец принесли баранину, и Джулиан принялся за еду. Лицо его по-прежнему было непроницаемым. А Ребекка ничего больше не могла придумать, чтобы его встряхнуть. Ему было необходимо выплеснуть все скопившиеся в нем эмоции, дабы прийти к миру с самим собой, с этими новыми разоблачениями, заставляющими совершенно иначе взглянуть на прошлое.
Он был человеком и ненавидел делать ошибки, поэтому и держал все под контролем. А тут оказалось, что единственное, что он мог держать под контролем, — это свои эмоции, причем ему казалось, что теперь он и над ними не властен. Каково было много лет думать самое плохое о своем отце и внезапно узнать, что все было совсем по-другому?
Когда они возвращались в их ночной приют, Джулиан остановил ее под газовым фонарем и объявил:
— Завтра, после того как я заработаю достаточно денег, я отправлю тебя в Лондон.
Она возвела глаза к небу, что рассердило его еще больше.
— Забирай этот кулон и храни его получше, — продолжал он. — И береги себя.
— Джулиан, у меня есть очень веская причина не послушаться тебя.
— Ребекка…
— Я выслушала тебя, а теперь твоя очередь слушать. Откуда такая уверенность, что я буду в безопасности? Твой дядя знает: драгоценность у меня, а теперь у него еще появилась уверенность, что, возможно, мне известно, кто убил этих несчастных людей в доме.
— Твой брат сможет…
— Моего брата нет в Лондоне… как, впрочем, и герцога.
— Тогда ты отправишься в полицию.
— И что я им расскажу? «Знаете, офицер, у меня оказался редкий алмаз, который был когда-то украден и из-за которого теперь погибло несколько человек». Джулиан, они с тем же успехом могут решить, что убийца — я.
— Они никогда…
— Я позировала голой для картины. Неужели после этого они сочтут меня невинной светской мисс? Даже ты в это не веришь!..
Он поморщился, думая, не слишком ли ее обидел. Если бы только в ее словах не было здравого смысла…
— И вообще, я не хочу тебя покидать, — добавила она, снова беря его под руку.
Он не знал, что на это ответить.
