от чувства вины, зная, что это его только рассердит. Он разгружал рыбу, чтобы заработать деньги на дорогу. А она чувствовала себя такой бесполезной. Ей хотелось внести свою лепту. Однако когда она высказала свои чувства, он ее отчитал.
Сегодня она многое узнала. Когда они покидали свой ночлег, другие его обитатели только возвращались домой после ночной смены на фабрике и занимали тюфяки, освобожденные теми, кто отправлялся на дневную работу. Увидев это, она содрогнулась. А многочасовое наблюдение за Джулианом, разгружавшим рыбу, заставило ее возблагодарить Бога за благосостояние ее семьи.
Джулиан, казалось, не знал усталости. И во время каждого своего путешествия от баржи к складу и назад он отыскивал глазами ее. Поэтому она быстро научилась не задерживаться у прилавков, разглядывая товары, выставленные на продажу, чтобы не волновать его зря. Он постоянно наблюдал за ее безопасностью. Если бы у нее был выбор, Ребекка проводила бы все время у лотков с апельсинами и лимонами, но цена их выходила далеко за пределы их скудных средств.
Когда Джулиан сделал перерыв на ленч, они съели по сандвичу с ветчиной и запили их сидром. Явно очень голодный, он ел вдумчиво и жадно. Ей хотелось накормить его лучше, потому что он наверняка устал от долгой работы, так что она предложила ему и половинку своего сандвича, но Джулиан отказался.
Поев, он откинулся на валун, на котором она просидела все утро.
— Тебе, наверное, здесь до смерти наскучило, — пробормотал он, закрывая глаза.
— Ты можешь так считать. Но я с этим не согласна. Вокруг можно увидеть столько интересного. И без компаньонки я чувствовала себя такой свободной!..
— Какое замечательное приключение, — с сарказмом заметил Джулиан.
— Поистине, — настаивала Ребекка, — пусть даже ты из-за своей прямолинейности не видишь этого.
— У меня в голове умещается не одна мысль, а много. Но больше всего меня позабавило выражение твоего лица, когда утром зажгли все свечи и ты смогла разглядеть всех обитателей нашей комнаты. Румянец на твоих щеках мог соперничать с самым ярким закатом. Она застонала и закрыла глаза.
— Мне не хочется, чтобы ты напоминал об этом. Мой слух, не говоря уже о моих тонких чувствах, никогда больше не станет прежним.
Он громко хмыкнул:
— Должен признаться: я представить себе не мог, что придется разделить с тобой подобное переживание.
— Как вообще ты мог представить, что придется переживать подобное, с кем бы то ни было? — требовательно поинтересовалась она.
Он посмотрел на нее из-под полуопущенных век.
— Я вполне могу это себе представить. У нее перехватило дыхание.
— Ну вот! Ты снова покраснела.
— Ох, замолчи и лучше поспи. Я разбужу тебя, когда увижу, что другие мужчины возвращаются к работе.
— Я вовсе не собираюсь спать, — сказал он, но снова закрыл глаза.
— Разве ты не устал? Он пожал плечами.
— Ты, наверное, удивишься, узнав, что я так же тяжело работал на полях и со скотом у себя дома.
Но она не удивилась.
— Как я понимаю, слуги очень ценили твою помощь.
— Я учился всему. В общем, получал от этого столько же выгод, сколько они.
— И раз ты им помогал, они соглашались оставаться, хотя им платили мало.
Он снова закрыл глаза. Это было еще одной темой, которую он не хотел обсуждать. Разве ему не хочется, чтобы она думала о нем хорошо? Хотя, может быть, он так привык делать все незаметно и не рассчитывать на благодарность… Она надеялась, что это не так. Однако затем она вспомнила, сколько хлопот доставляли ему младшие братья. Они явно не слишком его ценили.
— Тебе приходилось когда-нибудь в жизни разгружать рыбу?
— Нет, — улыбнулся он. — Это новый навык в моем репертуаре.
Несколько минут они сидели молча, и он задремал. Ребекке нравилось смотреть на него. Особенно на его кожу, уже загоревшую под весенним солнцем. Заросшая щетиной челюсть и перебитый нос заставляли этих грузчиков думать, что он один из них. Он был своим во многих мирах, и ей хотелось научиться тому же.
Наконец она потрясла его за плечо, и он, вздрогнув, проснулся.
— Прости, но остальные мужчины уже возвращаются на работу.
Он кивнул и тут же поднялся. Бросив на нее прощальный взгляд, он спросил:
— С тобой здесь все будет в порядке?
— Меня никто не тревожит. Я думаю, что твой дядя решил, будто мы немедленно сбежали из Манчестера. Ему наверняка не придет в голову разыскивать нас здесь.
Он откликнулся со слабой усмешкой:
— Верно, но все-таки не теряй бдительности.
— Не буду.
Он внезапно наклонился и поцеловал ее в щеку. Ребекка остолбенела от удивления и удовольствия, а Джулиан прошептал:
— Я жду не дождусь еще одной ночи в твоих объятиях рядом с нашими новыми соседями.
Она откликнулась забавной гримаской, вызвавшей взрыв его смеха, после чего он торопливо удалился. Однако ее улыбка вскоре исчезла. Она молила небо, чтобы они провели не больше еще одной ночи в их жалком пристанище. Если ей придется вновь и вновь слушать стоны, толчки и ритмичные хлопки, она не выдержит и потребует от Джулиана объяснения всего происходящего в подробностях.
Тогда-то он перестанет смеяться.
Глава 16
Джулиан размеренно шагал рядом с Ребеккой. Они возвращались в свой приют. Он ощущал усталость, боль в мышцах и глубокое удовлетворение. Он смотрел сверху вниз на нее и позванивал монетами в кармане. Она посмотрела на него, хихикнула и сунула руку туда же, удивив и обрадовав его.
— О-о! Какое богатство! — промолвила она, толкаясь об него на ходу.
Ощущение ее руки на его бедре заставляло Джулиана забыть о ноющих мышцах, но сама Ребекка ничего особенного, казалось, не замечала.
Пошел легкий мелкий дождик, сразу промочивший их одежду. Ребекка посмотрела на небо.
— Может, он избавит нас обоих от запаха рыбы.
— Это я весь день шагал с ней в обнимку, — запротестовал Джулиан.
— А я бродила между рыбных прилавков. Поверь, что этот запах я подцепила не только от тебя.
Он рассмеялся и поудобнее перехватил пакет, который нес в другой руке.
— Но как следует приготовленная, она будет очень вкусной.
— А ты умеешь готовить? — поинтересовалась она. — Потому что мне никогда не доводилось этого делать. Хотя погоди… Конечно, ты умеешь, ведь тебе приходилось много времени проводить на кухне, когда ты рос.
— Вообще-то… по правде говоря… — улыбнулся он.
— Тогда ты приготовишь ее для меня.
— Что ж, я добыл эту пищу, я тебя охраняю. Полагаю, что могу быть и твоим поваром.
— Кажется, мне очень нравится, как все устроилось, — лукаво улыбнулась она.
В их жилище они потребовали и получили жаровню на углях с решеткой и поджарили рыбу. Ее было так много, что вскоре Ребекка стала ходить между детьми, предлагая им простую рыбу, как какой-то
