печальным.
Кристофер сложил руки на груди и посмотрел в окно. Он избегал взгляда матери. Он явно что-то скрывает.
— У тебя всегда много дел, — заметила мать, — даже в юности.
Его губы искривились в улыбке.
— Но тогда я был занят нехорошими вещами.
Значит, герцог, который так крепко держит себя в руках, не всегда был образцом совершенства. Он сам в этом признался.
— Тебе нужно расслабиться и наслаждаться своим положением, — сказала герцогиня. — Ты давным- давно искупил грехи юности.
Слабая улыбка исчезла с лица герцога. Он помрачнел, но через мгновение лицо его приняло прежнее выражение. Жизнь научила его скрывать свои чувства, подумала Эбигейл.
— Мама, я давно покончил с прошлым. Чего только я ни делал, чтобы забыть о нем?
Эбигейл затаила дыхание. Герцог вдруг поднял голову, и взгляды их встретились. Он увидел ее. Если она сейчас убежит, то признает себя виновной. Но если останется, сможет ли оправдаться?
Эбигейл поняла, что обязательно должна это выяснить. Иначе не успокоится.
Глава 4
Кристофер заметил среди зелени ярко-синее пятно. Кто-то подслушивал их.
— Кристофер? — позвала мать, когда он остановился на половине фразы. — Что ты делал, чтобы забыть о прошлом?
Он ответил с улыбкой:
— Не уверен, что обязан рассказать тебе об этом после того, что ты тут устроила.
Герцогиня бросила на него гневный взгляд и поднялась.
— Тебе все равно не удастся рассердить меня, так что не старайся. Это… — Она замолчала, ища подходящее слово.
— Сводит тебя с ума? Теперь ты знаешь, что я почувствовал, когда обнаружил в доме гостей.
Герцогиня ущипнула его за щеку, словно ребенка.
— Ты все равно не сможешь долго скрывать от меня свои тайны. — Она повернулась и ушла прочь.
Кристофер остался стоять на месте. Он смотрел в глаза женщины, которая подслушивала их, и ждал, когда мать уйдет подальше. Незнакомка не убежала, и он с неохотой признался, что это достойно восхищения. Потом он протянул руки и просто вытащил ее из кустов. Кристофер услышал, как она охнула, увидел, как ее волосы зацепились за ветку, и одна прядь выбилась из прически и упала на плечо.
Это оказалась мисс Шоу, подруга леди Гвендолин. Она смотрела на него, и Кристофер понял, что ошибался насчет цвета ее глаз. Ему казалось, что они карие, в тон ее темным волосам. Но радужка была усыпана золотистыми искорками, которые мягко сияли, словно тайные сокровища. Кристофер ожидал, что девушка будет дрожать от стыда, но ошибся. Она лишь учащенно дышала, и положи он ей руку на грудь, почувствовал бы бешеный стук ее сердца.
Боже, о чем только он думает? Руку на грудь! Да после этого семья потребует жениться на ней еще до заката солнца!
Кристофер слегка встряхнул ее и отпустил.
— Что скажете в свое оправдание?
— Простите меня, ваша светлость. — Эбигейл с виноватым видом закусила губу.
Каковы на вкус эти губы?
Черт побери, эта девчонка шпионила за ним, а он думает о том, чтобы поцеловать ее!
— Я не собиралась подслушивать, — продолжила она. — Я осматривала место, когда услышала ваш разговор. Но я не хотела беспокоить вас, не хотела, чтобы вы подумали, будто я…
Она умолкла и беспомощно взмахнула руками. Но почему Кристоферу казалось, что уж беспомощной эту девушку никак нельзя назвать?
— Я имею в виду… нас ведь совсем недавно представили друг другу, — запинаясь, произнесла она.
Кристофер не понимал, почему вдруг разозлился. Ведь немало женщин пытались добиться его расположения. Но он почему-то чувствовал что-то похожее на разочарование. Он не знал ее, и теперь не хотел знать.
Но Кристофер не мог не замечать того, например, как приятно звучал ее голос. Он был ниже, чем обычный женский голос, но без северного акцента, хотя леди Гвендолин сказала, что она родом из Дарема.
— Вы, конечно, часто гостите у леди Гвендолин, — заявил Кристофер.
Такой поворот разговора явно сбил ее с толку.
— М-м-м… да, часто, — пробормотала она.
— Но во время последнего визита в Лондон вы выиграли главный приз в виде посещения Мэдингли- Корта, — язвительно произнес он.
— Я не совсем уверена, что появление в доме, куда меня особенно не приглашали и где я всем только докучаю, можно назвать «главным призом».
Кристофер нахмурился. Еще при первой встрече с мисс Шоу он понял, что она одна из немногих, кто может связно говорить в его присутствии. И ему это очень нравилось.
— Моя матушка не пригласила бы вас, если бы не хотела вас видеть, — коротко сказал Кристофер. — Вы ей не докучаете, как, впрочем, и леди Гвендолин. Так считаю только я. Докучаете вы только мне.
— Это больше не случится, ваша светлость, — тихо сказала она.
Но мисс Шоу не склонила покорно голову. Она продолжала смотреть ему в глаза. В это мгновение Кристофера вдруг посетило безумное желание прижать ее спиной к дереву и поцеловать, почувствовать, действительно ли ее тело такое мягкое и податливое, как кажется. Между ними как будто вспыхнули искры, воцарилась напряженная тишина. Кристофер опомнился первым, заметив, что девушка была так же удивлена этому, как и он сам.
Они оба сделали шаг назад.
— Могу ли я уйти, ваша светлость, — спросила она, — прежде чем я покраснею так, что не смогу появиться перед гостями?
— Идите.
Девушка повернулась и пошла прочь. Она не торопилась, и Кристофер смотрел ей вслед. Ее бедра покачивались при ходьбе, юбки шуршали и колыхались. У нее была полная грудь, крутые бедра, а талия тонкая, поэтому она и казалась изящной и хрупкой.
Но Кристофер чувствовал, что Эбигейл вовсе не хрупкая.
Может, она ушла, затаив на него злобу? Надо понаблюдать за ней и умерить свой пыл. У Кристофера уже несколько месяцев не было женщины, поэтому он так реагировал на роскошные изгибы тела мисс Шоу.
Вечером того же дня Эбигейл раздумывала, какое платье надеть, чтобы показать, что она раскаивается, но не раздавлена чувством стыда. Впрочем, наряд тут ни причем.
Столкновение с герцогом Мэдингли оказалось слишком захватывающим, хотя Эбигейл понимала, что вела себя не так, как положено воспитанной девушке. Герцог был в ярости, но почему-то они не могли оторвать друг от друга взгляда. Эбигейл не понимала, что означают странные ощущения, которые рождались в тот момент в ее теле.
И перед тем как она ушла, ей показалось, что герцог смотрел на ее губы. Неужели это на самом деле было так?
