На полу в прихожей записка:
Туве!
Звонили с работы, я доступна по мобильному.
Часть 2
Братья
Это вы?
С любовью?
Эскизы, рисунки, моя маленькая черная книжка с маленькими черными словами, снимки: сегодняшнего дня, будущего, прошлого, крови.
Я не сумасшедший. Это всего лишь часть меня не выдержала и трещит по швам. Что толку говорить с психологами? Там, дома, в гардеробе, лежит дневник, там крошки печенья, яблоки, полный почтовый ящик, и там то, что нужно сделать, то, что уже сделано, и то, что нужно сделать еще раз.
Впустите меня, послушайте, здесь, снаружи, холодно. Впустите меня.
Почему вы смеетесь? Ваш смех разрывает меня на части.
Здесь холодно и сыро.
Я хочу домой. Но теперь мой дом здесь.
Я только хочу играть с вами.
Хочу вашей любви.
Только и всего.
29
Спальня Даниэля Хёгфельдта.
Что я здесь делаю?
Это его руки на моем теле? Он полон энергии, решителен, обнимает, щекочет, шлепает. Он бьет меня? Пусть бьет. Пусть немного поцарапает, ведь это приятно — причинить кому-то немного боли.
Я поддаюсь. Будь что будет. У него крепкое тело — этого достаточно, мне плевать, кто он.
Серые стены. Мои руки у хромированного изголовья кровати, он кусает мне губы, его язык у меня во рту, и он ходит, ходит.
Пот. Тридцать четыре градуса ниже нуля.
Туве, Янне, папа, мама, Мяченосец, Мария Мюрвалль.
Даниэль Хёгфельдт на мне. Ты решил, ты думаешь, я твоя, Даниэль? Мы можем сделать вид, что это так, если хочешь.
Это причиняет боль. И это прекрасно.
Она перенимает инициативу, откатывается от него, прижимает его к матрасу. Залезает сверху.
Давай, Даниэль, давай.
Я исчезаю в этой приятной боли. И это чудесно.
Что еще нужно человеку?
Малин лежит рядом с Даниэлем, потом разворачивается, садится. Смотрит на мускулистое тело спящего. Поднимается, одевается и выходит из квартиры.
Пять часов. Линчёпинг пуст.
Она направляется в полицейский участок.
«Малин, я слышал, что ты уходишь, я не спал, но ты не заметила.
Я хотел остановить тебя, там ведь, на улице, такой дьявольский холод, я хотел сказать: хочу, чтобы ты осталась. Даже самым жестким, самым суровым на вид нужно тепло. Оно нужно всем.
В тепле нет ничего необычного.
Тем не менее оно — все.
Я копаю, я роюсь в жизни людей, пытаясь раскрыть их тайны.
В этой суете нет тепла, но тем не менее я люблю ее.
Как я стал таким?»
Братья Мюрвалль.
Адам, Якоб, Элиас.
Их документы лежат перед Малин на письменном столе. Она рассеянно листает бумаги, читает, пьет кофе.
Три человека. Одного поля ягоды.
Список преступлений братьев Мюрвалль читается как протокол боксерского поединка.
Первый раунд. Мелкие кражи в магазинах, гашиш, угнанные мопеды, вождение без прав, воспрепятствование исполнению должностных обязанностей, взлом киоска, ограбление грузовиков фабрики «Клоетта».
Второй раунд. Нанесение телесных повреждений, драка в пивной.
Третий раунд. Браконьерство, вымогательство, кража лодки, незаконное хранение оружия.
«Салонное» ружье, Хюскварна.
Такое впечатление, что на этом матч закончился.
Последние записи в делах — десятилетней давности.
Так что же случилось с братьями Мюрвалль? Успокоились? Создали семьи? Встали на путь исправления? Поумнели? Во всяком случае, не последнее. Такого не бывает. Гангстеры всегда остаются гангстерами. Кто из них хуже?
Младший брат, Адам. Курильщик гашиша и склонный к насилию любитель техники, если верить бумагам. До крови избил гонщика в Манторпе, не оправдавшего его надежд и не выигравшего заезд.
Ставка? Конечно. Три месяца в исправительном учреждении города Шеннинге. В феврале убил двух лосей. Месяц в Шеннинге. Избиение подруги. Предполагается попытка изнасилования. Шесть месяцев.
Средний брат, Якоб. Неграмотный, если верить бумагам — страдает дислексией.[38] Склонен к буйству.
Что же натворил этот? Ударил врача в седьмом классе, повалил на землю своего ровесника возле киоска в Юнгсбру. Специализированная школа. Курил гашиш на школьном дворе по возвращении, сломал челюсть полицейскому при попытке его задержать. Шесть месяцев в Норрчёпинге, вымогательство у торговцев в Буренсберге, вождение в нетрезвом состоянии. Год в Норрчёпинге. Потом ничего. Как отрезало.
Старший брат, Элиас. Тот еще экземпляр! Имел что-то вроде таланта к футболу, в тринадцать лет играл во втором составе, пока не был исключен из клуба за ограбление киоска «Юнгсбру ИФ». Совершил непредумышленное убийство, когда, будучи пьяным, врезался в дерево. Шесть месяцев в Шеннинге. Нанесение тяжких телесных повреждений в ресторане «Гамлет»: бросил пивную кружку в голову одного из
