— На мой семидесятый день рождения он явился с каким-то чудным ожерельем на шее. Думал, будто теперь что-то собой представляет. И тут я сказала ему все как есть. «Твой отец Калле-с-Поворота, — так я сказала. — Инженер ты! И что с того?» Он стоял там, где вы сейчас.
Старуха отступает назад, делает движение рукой в сторону Малин и Зака, размахивает ею, как бы отпугивая их: «Прочь… прочь…»
— Но если вы что-нибудь расскажете мальчикам, я вам устрою такую жизнь, что лучше бы вам на свет не родиться.
«Она не боится угрожать полиции, — думает Малин. — Призраков надо отогнать любой ценой. И все- таки ты из тех, кто движет эволюцию, Ракель. Что бы это значило?»
Из окна своей кухни Ракель Мюрвалль видит, как двое полицейских возвращаются к автомобилю, ступая в собственные следы. Она чувствует, что злоба ее улеглась и уступила место способности рассуждать здраво. И вот она выходит в прихожую и берет со столика телефон.
59
Бритта Сведлунд поднимается, впиваясь глазами в Иоакима Свенссона и Йимми Кальмвика, только переступивших порог ее ректорского кабинета в школе поселка Юнгсбру. Комната, пропитанная запахом кофе и никотина, вибрирует от ее гнева.
«Должно быть, время от времени она здесь курит», — подумала Малин, как только вошла.
Завидев Малин и Зака, мальчики тут же попятились и хотели убежать, но остановились как прикованные под строгим взглядом ректора.
А еще раньше, пока Малин и Зак ожидали появления Иоакима и Йимми, вызванных с урока английского языка, Бритта Сведлунд излагала им свою педагогическую философию: «Вы должны понять, что помочь можно не всем. Я фокусирую внимание, может быть, и не на самых одаренных, но на тех, кто действительно хочет учиться. И можно заставить человека захотеть большего, чем то, на что он рассчитывает. Но есть и безнадежные, и я решила раз и навсегда, что на них не стоит тратить силы».
«Но ведь ты еще тратишь силы на Иоакима и Йимми, — думает Малин, глядя, как Бритта Сведлунд управляет мальчиками только при помощи взгляда. — Хотя они и заканчивают школу весной. И уже достаточно взрослые, чтобы самостоятельно отвечать за свои поступки».
— Садитесь, — говорит Бритта, и оба подростка, сжимаясь под действием ее голоса, опускаются каждый на свой стул.
— Я покрывала вас, а вы что учинили?
Малин поворачивается так, чтобы мальчики видели ее глаза.
— Смотрите на меня, — говорит она ледяным голосом. — Ну, теперь с вашей ложью покончено. Мы знаем, что это вы стреляли в окно квартиры Бенгта Андерссона.
— Мы не…
Голос Бритты Сведлунд по другую сторону стола:
— Ведите же себя как следует!
И Йимми Кальмвик начинает говорить — высоким испуганным голосом, словно возвращаясь из своего переходного возраста в более невинный.
— Да, мы стреляли из этого ружья в квартиру. Но его не было дома. Мы взяли ружье, сели на велосипеды, а потом стреляли. Было темно. И его не было дома, я клянусь! Мы сразу смылись. Было ужасно страшно.
— Это правда, — спокойно подтверждает Иоаким Свенссон. — И мы не имеем никакого отношения ко всему тому кошмару, что случился с Мяченосцем потом.
— И когда вы стреляли? — задает вопрос Малин.
— Это было в четверг, сразу после Рождества.
— Нас теперь посадят в тюрьму? Нам же всего пятнадцать.
Бритта Сведлунд устало качает головой.
— Все зависит от того, как вы будете нам помогать, — говорит Зак. — Расскажите все, что, по вашему мнению, может оказаться важным для нас. Я имею в виду действительно все.
— Но мы больше ничего не знаем.
— Без дураков.
— И после этого вы оставили Бенгта в покое? Или однажды вечером ваши шутки зашли слишком далеко?
— Говорите как есть, — советует Малин. — Мы должны все выяснить.
— Но мы больше ничего не делали.
— А в ночь со среды на четверг на прошлой неделе, накануне того, как Мяченосца нашли мертвым?
— Мы ведь говорили, что смотрели «Королей Догтауна». Это чистая правда! — В голосе Иоакима Свенссона слышится отчаяние.
— Можете идти, — говорит Зак, и Малин кивает в знак согласия.
— Это значит, мы свободны? — раздается наивный голос Йимми Кальмвика.
— Это значит, — объясняет Зак, — что в свое время мы допросим вас опять. Стрельба по чужим окнам не обходится без последствий.
Бритта Сведлунд выглядит усталой и, кажется, мечтает о рюмочке виски с сигаретой. Она рада, что мальчики покинули ее кабинет.
— Господь свидетель, чего я только не перепробовала с этой парочкой!
— Быть может, это послужит им уроком, — говорит Малин.
— Будем надеяться. Вы близки к тому, чтобы схватить убийцу?
Зак качает головой.
— Мы ведем расследование в нескольких направлениях, — отвечает Малин, — и должны проработать любой вариант, каким бы маловероятным или невероятным он ни был.
Бритта Сведлунд смотрит в окно.
— Что теперь будет с мальчиками?
— Их вызовут на допрос повесткой, если руководитель предварительного расследования сочтет это нужным.
— Будем надеяться, — повторяет Бритта Сведлунд. — Они должны почувствовать, что совершили ошибку.
У регистрационной стойки полицейского участка их встречает Карим Акбар.
Он прямо-таки источает гнев.
— Чем это вы там занимались, вы двое?
— Мы…
— Знаю. Ходили к Ракели Мюрвалль и донимали ее расспросами по поводу того, с кем у нее был секс сорок лет назад.
— Мы никого не донимали, — оправдывается Зак.
— Однако она утверждает обратное. Звонила и подала официальную жалобу. А теперь она сообщит «в газету», как она сказала.
— Но она не…
— Форс, как, по-твоему, это все будет выглядеть? Ее представят беззащитной старушкой, а нас монстрами.
— Но…
— Никаких «но». У нас нет причин вдаваться в это. Мы должны оставить Мюрваллей в покое. И если ты, то есть вы оба не отступитесь от них, я передам дело Якобссону.
— Проклятье, — шепчет Малин.
