Свен слушал внимательно. Малин сначала не поняла, был ли он доволен или раздосадован тем, что она по собственной инициативе работала в воскресенье. Но потом Свен сказал: «Хорошо, Форс. Мы еще не закончили с этой линией расследования. И братья Мюрвалль все еще сидят в камерах в связи с другими преступлениями».
И может, поэтому он сейчас говорит:
— Малин, и ты, Зак, допросите Карла Мюрвалля снова. Для информации. У него алиби на тот вечер, когда было совершено убийство, но постарайтесь выяснить, что он еще знает обо всей этой истории. Может, он солгал вам в прошлый раз. Попробуйте снова, а потом надавите на Кальмвика и Свенссона.
— А тест на ДНК?
— Малин, не все сразу. Поезжайте к нему, потом посмотрим. А все остальные, загляните под каждый камень, обыщите все углы и закоулки, куда мы еще не заглянули. Время идет, и все вы знаете, что чем больше его уходит, тем меньше у нас остается шансов найти преступника.
Зак подходит к столу. Он зол, его зрачки сжались и стали острыми. Он снова возмущен тем, что я вчера обошлась без него. Когда же он наконец привыкнет?
— Малин, ты могла бы позвонить мне. Как по-твоему, Карл Мюрвалль знает об этих делах? О Калле- с-Поворота?
— Я думала об этом. Вероятно, знает, но не наверняка, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Форс, ты непостижима. Сейчас мы поедем в «Коллинз» и поговорим с ним. Сегодня вторник, он должен быть на месте.
57
Акционерное предприятие «Коллинз меканика» неподалеку от Викингстада.
Асфальтированная парковка протянулась от лесной опушки до караульной будки на добрую сотню метров, а единственный просвет в десятиметровом заборе, увенчанном колючей проволокой, свернутой в тугую спираль, прегражден шлагбаумом.
Предприятие, которое является поставщиком «Сааб дженерал моторс», — одна из немногих успешных компаний на равнине. Триста человек занимаются здесь автоматизированной сборкой автомобилей. Еще несколько лет назад их было семьсот, но конкурировать с Китаем невозможно. «Эрикссон», НАФ АБ, «Сааб», «БТ-Тракс», «Принтком» — все они сократили производство или исчезли вовсе. Малин видит, как меняется обстановка в крае с падением промышленного производства. Растет преступность, связанная с насилием, в том числе и в семье. Отчаяние, как мог бы сказать кое-кто из политиков, приводит к рукоприкладству.
Через некоторое время все каким-то странным образом возвращается на круги своя. Кто-то находит новую работу. Остальные действуют каждый как может: одни получают образование, других уговаривают или вынуждают досрочно выйти на пенсию.
Но остаются особо нуждающиеся или особо ловкие. Они оказываются в точке разрыва, на границе того самого общества, в делах которого семья Мюрвалль не хочет участвовать ни на каких условиях, кроме своих собственных.
«Как можно понять, что с тобой все кончено? — думает Малин. — Я даже представить себе не могу, каково терзаться этой мыслью. Что ты никому не нужен, не востребован».
За непроницаемой стеной с колючей проволокой находится белое здание без окон, похожее на ангар. Это фабрика.
«Напоминает тюрьму», — думает Малин.
Охранник в будке одет в голубую униформу. На его лице трудно установить границу между щеками и подбородком, равно как и сказать, где кончается лицо и начинается шея. Где-то посредине этой покрытой кожей массы вставлены серые водянистые глаза, и они скептически смотрят на Малин, протягивающую полицейское удостоверение.
— Мы ищем Карла Мюрвалля. Он возглавляет здесь компьютерный отдел.
— По какому поводу?
— Это не имеет значения, — замечает Зак.
— Вы должны сообщить…
— В связи с расследованием, — отвечает Малин.
Охранник отводит от нее взгляд, набирает номер, кивает несколько раз, потом кладет трубку.
— Идите к главной регистрационной стойке, — говорит он.
Малин и Зак направляются к парадному входу. Им приходится совершить променад в несколько сотен метров. Они минуют закрытые монтажные цеха, на полпути через распахнутые двери видят сотни потрепанных траверс, подвешенных к балкам на потолке, как будто давно находящихся в бездействии и с нетерпением ожидающих своего часа. Вращающаяся дверь из травленого стекла держится на прикрепленных к потолку стальных балках. Она ведет к регистрационной стойке.
За столом красного дерева сидят две женщины. Ни одна из них не обращает на вошедших никакого внимания. Слева широкая мраморная лестница. Пахнет полированной кожей и моющими средствами с ароматом лимона.
Они подходят к стойке.
Одна из женщин поднимает глаза.
— Карл Мюрвалль сейчас спустится. Вы можете подождать его на тех стульях возле окна.
Малин оборачивается и видит три красных мягких кресла-«яйца» на коричневом ковре.
— Он скоро будет?
— Через несколько минут.
Карл Мюрвалль появляется двадцать пять минут спустя. На нем серая куртка, желтая рубашка и коротковатые темно-синие джинсы. Завидев его, Малин и Зак поднимаются и идут навстречу. Карл Мюрвалль протягивает руку, его лицо ничего не выражает.
— Инспекторы? Чем обязан?
— Нам надо поговорить с глазу на глаз, — отвечает Малин.
Карл указывает в сторону стульев:
— Может, здесь?
— Лучше в какой-нибудь комнате для совещаний, — говорит Малин.
Карл Мюрвалль поворачивается и начинает подниматься по лестнице. Бросает взгляд через плечо, как бы желая убедиться, что Малин и Зак следуют за ним.
Он набирает код на замке стеклянной двери, и та отъезжает в сторону, открывая длинный коридор.
В одной из комнат, мимо которых они проходят, слышно жужжание мощного вентилятора. За матовым стеклом мелькает едва различимая тень.
— Серверная комната. Сердце производства.
— И вы за это отвечаете?
— Это моя территория, — говорит Карл Мюрвалль. — Я контролирую здесь все.
— Здесь вы работали, когда был убит Бенгт Андерссон?
— Именно так.
Карл останавливается возле очередной стеклянной двери, набирает еще один код. За дверью вокруг десятиметрового дубового стола стоят двенадцать черных стульев. На столе блюдо с огненно-красными зимними яблоками.
— Кабинет правления, — говорит Карл. — Должен подойти. Итак?
Карл Мюрвалль сидит напротив них, откинувшись на спинку.
Зак крутится на своем стуле.
Малин наклоняется вперед.
— Ваш отец не был моряком.
