Дуне:
– Укройте вашу госпожу потеплее и жмите вот сюда Я сейчас вернусь.
Я услышал его слова, даже понял их, но они прозвучали где-то далеко, за пределами моего сознания. Тихо всхлипывая, Дуня беспрекословно подчинилась. Я тоже плакал и впервые в жизни молился, правда, не знаю, кому именно: Мери, отцу, Богу или абстрактному Добру. Просто мое переполненное отчаянием сердце помогло мне прорвать завесу между миром видимым и миром невидимым, на мгновение коснувшись некой Силы, которая, как оказалось, была вполне реальной и ощутимой.
Я без колебаний отдал бы свою жизнь – только бы Мери осталась жива и наш ребенок не повторил судьбу своего отца. В мире непременно должно существовать Добро, способное победить Зло, поработившее наш род. Я молился, чтобы моя смерть положила конец и родовому проклятию, тяготеющему над Цепешами почти четыреста лет.
Я настолько отдался молитве, что совершенно не заметил, как Коль исчез, потом вернулся. Только когда на бледное лицо Мери упала тень, я поднял голову, испугавшись появления В. Но это был не он. Это над моей женой склонился Коль, похожий на большого белого медведя. Он успел снять сюртук и закатать рукава рубашки. Дуня держала канделябр. Дрожащие огоньки свечей отражались в стеклах очков незваного гостя.
– Я забыл упомянуть в письме, что моя профессия – врач, – сказал он, ставя на кровать большой черный саквояж. – Думаю, я сумею помочь вашей жене.
Он отвернул простыни и прощупал живот Мери.
– Так. Ребенок и в самом деле перевернулся. Сейчас мы это исправим...
Он приступил к непонятным мне манипуляциям... Вскоре все опасности родов остались позади. Мери пронзительно вскрикнула, затем послышался писк младенца.
Коль взял его на руки – моего скользкого, перепачканного кровью ребенка!
– Сын, – сообщил он.
Мы оба радостно улыбнулись, словно были давнишними друзьями, с нетерпением ожидавшими этой минуты. Даже не верилось, что каких-то полчаса назад один из нас держал другого под прицелом револьвера.
Мой сын! Мой крошечный, сердито орущий сын.
Мери сразу же уснула. Я рухнул на ближайший стул и заплакал, пораженный красотой и ужасом появления человека на свет.
Еще раз удовлетворенно оглядев Мери, Коль вымыл в тазике руки. Вытирая их, он негромко сообщил мне:
– Ребенок совсем маленький, но здоровый. Полагаю, он родился преждевременно?
Я кивнул и дрожащей рукой отер пот со лба.
– Не удивлюсь, если его мать совсем недавно перенесла сильное потрясение. Это так?
Я искоса взглянул на Дуню. Та уже искупала младенца и теперь пеленала его. Мне очень хотелось откровенно поговорить с Колем, но только не в ее присутствии. Похоже, он уловил мое смятение, но не подал виду и широко улыбнулся Дуне, принимая от нее малыша.
Улучив момент, когда горничная повернулась к нам спиной, я быстро кивнул, запоздало отвечая на его вопрос.
Коль положил ребенка рядом со спящей матерью и сказал:
– Ваша жена молодая и сильная, но она потеряла слишком много крови. Ей нужен особый уход.
Мери проснулась, увидела ребенка и одарила нас обоих радостной улыбкой... Эта улыбка навсегда останется моим счастливейшим воспоминанием...
– Имя, – шепнула она мне. – Как мы его назовем?
– Стефаном, в честь моего брата, – ответил я.
– Стефан Джордж, – добавила Мери, наслаждаясь звучанием обоих имен.
– Прекрасное имя, – лучезарно улыбнулся наш доктор.
Мери только сейчас заметила его присутствие и очень удивилась. Меня же изумило совсем другое: мы трое говорили на родном языке моей жены.
– Так вы говорите по-английски? – спросил я.
– Да. Как я понял, вы мне хотели что-то сказать, но втайне от этой девушки.
Продолжая улыбаться, он кивнул в сторону ребенка, словно только что сделал комплимент счастливым родителям.
Я посмотрел на красное, сморщенное личико сына, казавшееся мне необычайно красивым.
– Она послушная марионетка в руках графа. Теперь он узнает о вашем появлении в замке. Ваша жизнь в большой опасности. Вы должны немедленно уехать.
– А что будет с вами и вашей семьей?
Коль наклонился над ребенком и протянул ему свой толстый палец, который маленький Стефан не преминул тут же схватить беззубым ртом.
– С точки зрения медицины вашей жене сейчас противопоказаны любые поездки. Но замок... По дороге в эту комнату я насмотрелся достаточно ужасов. Я теряюсь в догадках. Вы оба кажетесь мне милыми, добрыми людьми. Мне совестно уезжать, бросая вас здесь.
