– Тяпсельт, Фредди, – ободряюще подмигнул ИскИну чистильщик. – Или як там тебя теперича кличут?
– Все, закончили с именами! – решительно прервал церемонию знакомства Вениамин. – Продолжай, Фредриксон, а то мы так до утра провозимся.
– Оружие.
Из пакета появились две кобуры с небольшими плоскими пистолетами, здорово смахивающими на игрушечные, и два нейрошокера, похожие на широкие позолоченные браслеты.
Красивым движением – ну прямо герой боевика, собравшийся лупить негодяев, – Вениамин выдернул пистолет из кобуры, проверил магазин, щелкнул автоматическим прицелом и удовлетворенно кивнул. Пристроив кобуру слева под мышкой, Обвалов вставил в нее пистолет и аккуратно застегнул малиновую ветровку.
– Первый же сканер пуляк засечет, – уверенно заявил Канищефф.
– Мой не засечет, – не менее уверенно ответил Вениамин.
Жан-Мари пожал плечами – мол, я предупредил, а там поступай как знаешь.
Вторую кобуру с пистолетом Фредриксон оставил себе.
– А мне? – обиженно протянул Сид.
– Чего тебе? – не понял Вениамин.
– Пуляк! – выпалил парень.
– Обойдешься, – резко осадил его Вениамин.
– Что тебе, жалко, что ли?
– Зачем тебе пистолет?
– На всякий случай!
– Если что, я тебя прикрою, – пообещал Вениамин.
Сиду было что ответить, но, вовремя подумав о том, насколько шатко и неопределенно его положение в качестве третьего члена экипажа «Пинты», парень благоразумно смолчал.
Взяв со стола браслет нейрошокера, Вениамин надел его на запястье левой руки. Пошевелив расслабленными пальцами, он быстро сжал их в кулак. Из браслета выскользнула тонкая серебристая нить, расцвеченная голубыми искорками электрических разрядов, и застыла, изогнувшись, точно кобра, готовая нанести удар. Вениамин выпрямил пальцы, и нить исчезла в браслете, словно ее и не было.
– Порядок, – Вениамин одернул рукав ветровки. – Что еще?
– У меня все, – ответил Фредриксон.
– Собираемся, – скомандовал Вениамин.
Достав из-под стола пакет, Обвалов вытряхнул на пол комбинезон, в котором вчера лазал по стоку для отработанного топлива. По отсеку сразу же поплыла густая, маслянистая вонь. Вениамин осторожно взял комбинезон двумя пальцами за плечики и вновь с завистью посмотрел на Фредриксона, который уже натягивал на себя новенькую спецодежду.
– Ну, ты чистый чиф! – объявил Канищефф, окинув Фредриксона довольным взглядом.
– Вот именно, что чистый, – мрачно проворчал Вениамин.
Понимая, что это совершенно бессмысленно, он все равно стоял, чуть сгорбив спину и разведя руки в стороны – ни дать ни взять, пингвин, сдуревший от мороза, – пытаясь таким образом свести к минимуму контакты тела с верхней одеждой.
Но, как выяснилось, Жан-Мари не просто так начал отпускать льстивые замечания – в отношении Фредриксона у чистильщика имелись далеко идущие планы. Потихоньку, помаленьку, тихой сапой пробираясь к заветной цели, он все ж таки выклянчил у Фредриксона еще пятьдесят граммов спирта – на посошок, святое дело! Вообще-то Канищефф был человеком покладистым, но если уж что заберет в голову, то спорить с ним было себе дороже – только время попусту терять.
Оллариу! – и в путь.
Впервые оказавшись под открытым небом Веритаса, ИскИн с любопытством глянул по сторонам. Но увидел он только огни прожекторов, освещавшие участки летного поля, на которых проводились ночные работы.
– Ну и темнотища, – разочарованно протянул ИскИн.
– Кончай дурака валять, Фред, – едва слышно процедил сквозь зубы Вениамин. – Видеоадаптер включи.
Фредриксон разочарованно вздохнул – очень осторожно, так, чтобы никто не заметил. Ему не впервой приходилось сталкиваться с людским непониманием той простой вещи, что ИскИн, так же как все они, хочет воспринимать мир во всей его полноте и разнообразии.
– Я тебя разумею, Фредди, – услышал он голос Жана-Мари. – После того, як мы с дедом в отработанном топливе искупались, у него мозги раком встали, а я стал ночью видеть, як днем. Поверишь, без света газету читать могу. Все вроде бы зашибись, но порой такая вдруг досада возьмет! И сам понять не могу, шо не хватает, а все одно – шо-то не так. Ну, вроде як, када нос соплями забит, – запаха не чуешь, и оттого еда пресной кажется.
Фредриксон включил видеоадаптер и удивленно посмотрел на Канищеффа. Изуродованное лицо чистильщика напоминало полустертый рисунок мелом – поди угадай, о чем он сейчас думает. Но единственный полноценный глаз Жана-Мари смотрел на ИскИна с сочувствием.
– Я бы мог немного подправить вам лицо, – неожиданно для себя самого предложил Фредриксон. – У нас
