Поеживаясь от предутренней прохлады, Раф сел на крыше надстройки, поджал ноги, накинул на плечи старое, подранное по краям одеяло и, подстроив резкость бинокля, внимательно осмотрел окрестности. Горизонт на востоке только-только начал розоветь. Тянущиеся над морем редкие полосы облаков сулили ясный день и добрый ветер. Плоскоглазых видно не было. И это было самой хорошей новостью на сегодняшний день.
Положив бинокль на колени, Раф поплотнее закутался в одеяло.
До чего же странные бывают люди, подумал он, вспомнив о Таурриммасе и его твердом намерении спать на палубе. Наклонившись, Раф посмотрел вниз. Таурриммас распаковал свой тюк, в три слоя расстелил на палубе циновки, сверху кинул что-то вроде мешка, сшитого из одеял, в который и забрался с головой. Усмехнувшись про себя, Раф достал из-под мышки флягу с горячим хмелем и отпил пару глотков. Самое лучшее, что есть на Мелководье, это хмель, в который уже раз подумал Раф. В жару он утоляет жажду, в холод согревает. Голова после нескольких глотков хмеля становится ясной, сонливость как рукой снимает. Только для этого нужно уметь правильно его заваривать. Вот такое дело.
И в тот самый момент, когда Раф уже почти погрузился в приятное состояние отрешенности от всех бед и невзгод земных, раздался звук, подобного которому прежде Рафу слышать не доводилось. В растерянности Раф бросился к краю крыши и свесился вниз.
Источником чудовищного звука являлся мешок, в котором спал Таурриммас.
Вот теперь-то Рафу стало понятно, почему Таурриммас напрочь отказался лечь спать вместе со всеми. Его ужасающий храп, от которого, казалось, даже крыша надстройки вибрировала, был способен мертвого поднять из могилы.
Оценив деликатность Таурриммаса, решившего не мешать спать товарищам, Раф все же подумал, что стенка надстройки представляет собой слишком слабую преграду для того, чтобы погасить мощный, раскатистый храп, больше всего похожий на рев серого гиганта, когда тот выныривает из глубины, чтобы глотнуть воздуха и снова на добрых полтора часа погрузиться в пучину вод. Раф как-то раз слышал серого гиганта. Впечатление – на всю жизнь. До сего дня Раф полагал, что нет на свете другого такого звука, способного воплотить в себе дикую природную мощь, абсолютную уверенность в своей неуязвимости и полнейшее безразличие к тому, что происходит вокруг. И вот он услышал громоподобный храп Таурриммаса.
Поначалу это даже показалось Рафу забавным. До тех пор, пока он не понял, что раскатистый Таурриммасов храп выводит его из себя. Выворачивает душу наизнанку. Не дает сосредоточиться ни на одной другой мысли, кроме: «Когда же это все закончится?» К тому же каждое новое всхрапывание чем-то неуловимо отличалось от предыдущего. Но всякий раз, как раздавался этот звук, Рафу начинало казаться, что он видит колебания воздуха вокруг себя. Короткие же моменты тишины были наполнены мучительным ожиданием новой неподражаемой рулады.
Раф понял, что начинает тихо сходить с ума, и, спрятав голову под одеяло, идиотически захихикал.
На палубу вышел не выспавшийся Феггаттурис. Глянув по сторонам, он подбежал к краю плота и справил малую нужду. Затем он подошел к надстройке, заглянул на крышу и увидел серый комок изжеванного по краям одеяла, под которым кто-то прятался. Забравшись на крышу, Феггаттурис сдернул одеяло и обнаружил под ним скорчившегося Рафа.
– Что тут у вас происходит? – спросил альбинос чуть хрипловатым спросонья голосом.
– У кого это «у вас»? – поинтересовался Раф.
– Ты один? – как будто даже удивился Феггаттурис.
– А с кем я должен быть? – не понял Раф.
– Ладно, – Феггаттурис накинул одеяло на Рафа.
Раф выбрался из-под одеяла. И в этот момент воздух вновь задрожал от раздирающих его в клочья безумных звуков. Раф болезненно скривился и обхватил голову руками.
Лицо Феггаттуриса удивленно вытянулось – только сейчас он понял, что именно эти звуки не давали ему спать.
– Что это? – спросил он, заранее ожидая услышать нечто ужасное.
– Это Таурриммас, – ответил Раф.
– Таурриммас? – не веря своим ушам, а может, боясь поверить услышанному, повторил Феггаттурис.
– Ага, – Раф кивнул в ту сторону, где у стены надстройки устроился Таурриммас.
Феггаттурис подошел к краю крыши и посмотрел вниз.
Раскатистый храп вновь всколыхнул воздух.
– С этим нужно что-то делать, – озадаченно почесал затылок Феггаттурис.
– Что? – спросил Раф, в душе надеясь, что альбинос действительно что-нибудь придумает.
Феггаттурис почесал затылок.
– Может быть, скинем его за борт? – предложил он. – Прямо в мешке.
– Не будь таким жестоким, – укоризненно покачал головой Раф. – Он ведь не виноват, что храпит.
– А кто тогда виноват? – задал резонный вопрос Феггаттурис.
– Природа, – не очень уверенно ответил Раф.
– Природа, говоришь? – Феггаттурис задумчиво сверху вниз посмотрел на Таурриммаса и снова поскреб в затылке.
После очередного всхрапа спящего плотогона альбинос на всякий случай отошел от края крыши.
– С этим нужно что-то делать, – повторил он.
