– Таймер, – Виираппан поднял над головой пластиковый браслет. – Он создан специально для того, чтобы человек мог вернуться в свое обычное время.
– Вполне возможно, – не стал спорить плоскоглазый. – Только, знаете, где мы нашли тот, что вы держите в руках? В одной из затопленных угольных шахт. Он был на шее утонувшей утки.
Виираппан с Рафом переглянулись.
– Да-да, – плоскоглазый попил из шланга, вытер ладонью рот. – Попытаться, конечно можно. Только за благополучный исход никто не поручится.
– Слишком много всего сразу, – потряс головой Феггаттурис. – У меня все это в мозгах не укладывается. Выходит, мы, – он хлопнул ладонью себя по голой груди, – простые отдыхающие, забывшие о том, кто мы такие. А они, – альбинос указал на жирного плоскоглазого, – местные. Мы мешаем им жить, и они хотят нас вырезать. Я ничего не напутал?
– Как общую схему это можно принять, – кивнул Виираппан.
– Так какого ж черта морского мы тут стоим и ведем беседы с этим обжорой? – недоумевающе развел руками Феггаттурис. – Давайте же, наконец, спалим, к дребеням, эту деревню!
– Хочу поправить вас только в одном, – вставил плоскоглазый. – Я не такой уж и обжора. Моя деятельность требует огромных затрат энергии, и для восстановления ее мне приходится усиленно питаться.
– А если перестать тебя кормить? – хитро прищурился Феггаттурис.
– Через какое-то время я, как любое другое живое существо, умру от голода.
– Но то, что ты будешь голодным, как-то скажется на всем вашем сообществе?
– Конечно. Мы станем более нервозными, более раздражительными, понизится общий уровень интеллекта…
– И все вместе явимся сюда, чтобы разобраться, в чем дело, – закончил Раф.
– Нет, такой вариант нас не устраивает, – Феггаттурис обхватил пальцами подбородок. – Что же нам делать?
На самом-то деле, он уже давно решил, что нужно делать. Зря, что ли, они прихватили с собой Таурриммаса – знаменитого убийцу плоскоглазых? Ему был не понятен только один вопрос.
– Он, – Раф кивнул на толстого плоскоглазого, – сам сказал, что нам нужно делать.
– Ты хочешь убить его? – вопросительно посмотрел на Рафа Виираппан.
– Если это единственный выход… – Раф умолк, не закончив фразу.
– А что это даст? – спросил Феггаттурис. – Ну, убьем мы этого жирдяя. Сюда приплывут остальные и разделаются с нами. А потом снова примутся за людей, оставшихся на Ядовитой отмели. Да им даже не за чем всем возвращаться!
– Убив его, – кивнул на плоскоглазого Раф, – мы разом сделаем лоботомию всем плоскоглазым.
– Лобо… Чего? – переспросил Феггаттурис.
– Плоскоглазые превратятся в совершенно беспомощных существ, не способных без чужой помощи даже ложку каши в рот отправить, – объяснил ему Виираппан.
– А, – кивнул Феггаттурис. – Это я понимаю. Это хороший вариант. Меня настораживает только то, что жирный плоскоглазый сам рассказал нам об этом.
– Это кажется странным, только когда подходишь к плоскоглазому с человеческими мерками. – Раф присел на корточки, положил багор на колени и посмотрел на плоскоглазого не то с тоской, не то с жалостью. – Жирдяй уверен, что никто не посмеет причинить ему вред. Да что там, не посмеет, он не сомневается в том, что подобное никому никогда не придет в голову. Уже хотя бы потому, что весь процесс мышления сообщества плоскоглазых завязан на нем, – Раф посмотрел на Феггаттуриса. – Ты бы, наверное, тоже никогда не додумался до того, чтобы вбить себе в голову гвоздь.
Феггаттурис поднял указательный палец и трагическим голосом изрек:
– Нечеловеческое мышление!
Плоскоглазый задумчиво пососал из шланга и протяжно рыгнул, после чего ответил:
– Так я и есть нечеловеческая сущность.
– От которой следует избавиться, – добавил Раф.
– Так чего ж мы тянем? – вопрос Феггаттуриса был обращен ко всем присутствующим.
– А что мы должны сделать? – спросил, глядя на плоскоглазого, Раф. – Перерезать ему глотку?
– Почему бы нет?
– Вместе с ним умрут все плоскоглазые.
– Ты говорил, что они не умрут, а превратятся в идиотов.
– Сначала – превратятся в идиотов, потом – умрут. Потому что о них некому будет заботиться.
Секунду-другую подумав, Феггаттурис кивнул.
– Ладно. Полагаю, я смогу это пережить.
– Это негуманно, – с укоризной заметил жирный плоскоглазый.
– О каком гуманизме идет речь, если вопрос стоит о выживании вида. Либо – вы, либо – мы. Или я
