– Я заметил у тебя на ключах интересный брелок. Можно взглянуть?
Я старался, чтобы мой голос звучал непринужденно – вроде как я спросил об этом не потому, что меня действительно интересовал брелок, а просто от нечего делать.
Трепищев глянул на меня более чем недоброжелательно. В какой-то момент мне даже показалось, что сейчас он вскочит на ноги и укажет мне на дверь. А если я откажусь уйти, то вызовет милицию, позабыв обо всем, что наплел ему Витька по поводу бурятского самогона. Но вместо этого Трепищев сунул руку в карман и извлек оттуда связку ключей. Он показал мне брелок, зажав ключи в кулаке, как будто опасался, что я могу попытаться их у него выхватить.
Для того чтобы окончательно убедиться в том, что это клиппер, мне нужно было дотронуться до брелока пальцами, почувствовать фактуру материала, из которого он был сделан. Я медленно, чтобы не напугать, протянул руку с открытой ладонью.
Поколебавшись несколько секунд, Трепищев все же решился положить связку ключей мне на ладонь. Правда, сделал он это с огромной неохотой, преодолевая сильнейшее внутреннее сопротивление.
Теперь у меня уже не оставалось никаких сомнений в том, что на кольцо с ключами у Трепищева был подвешен клиппер. Но, внимательно осмотрев его, я так и не обнаружил ни кнопки, как на моем, ни какого- либо другого переключателя, служащего для приведения клиппера в действие.
– Необычная вещица, – сказал я, возвращая ключи с брелоком Трепищеву. – Откуда она у тебя?
Получив связку ключей назад, Трепищев почувствовал явное облегчение. А спрятав ключи в карман, он и вовсе расцвел и заулыбался.
– Мне его подарили, – с готовностью ответил он на мой вопрос. – Вообще-то история, связанная с этим брелком, довольно необычна. Вы знаете, писать-то я начал давно. Да вот только никто не хотел меня публиковать. Всякого я наслушался в издательствах. Говорили, что я по-русски двух слов связать не могу, что сюжеты романов у меня примитивные, а герои похожи на дебилов… Да что там, кое от кого я слышал даже, что у меня самого голова не в порядке… Тоска, короче, полная. Впору было бросить писать и предаться отчаянию. Но я для себя решил так: романы, которые я пишу, отличные, потому что мне-то самому они нравятся, а те, кто этого не понимает, – сами суть дураки!
– Блестящая логика! – вставил Витька. – Именно так и следует поступать: верить в себя и идти вперед, не замечая препятствий.
– Пока не упрешься в бетонную стену, – добавил я. – Можно, конечно, пробить и ее, но только для этого нужно иметь чугунный лоб.
– Вот именно, – размашисто кивнул Трепищев. Он, похоже, вообще не понял, о чем шла речь. – Так и я бился головой в стену, пытаясь пристроить свои рукописи. И продолжалось это до тех пор, пока не пришел я как-то раз в издательство «Омега-пресс». Сижу, значит, я в коридоре, ожидаю, когда освободится редактор, занимающийся фантастикой. И вдруг присаживается рядом со мной человек. То да се – разговорились мы с ним. Я пожаловался, что никак не удается пристроить мои произведения в издательство. А он отвечает: «Главное, молодой человек, не сдавайтесь. У меня тоже в свое время были такие же проблемы». Сказал и достает из кармана колечко, на котором висит всего один ключик и этот самый брелок. Снимает он брелок и протягивает мне со словами: «Возьмите, молодой человек, этот брелок себе на счастье. Он непременно принесет вам удачу. Только никогда с ним не расставайтесь». Я взял брелок, а он встал и ушел. Затем я оставил рукопись редактору и стал ждать результата. Не прошло и недели, как мне позвонили из издательства, сказали, что готовы заключить со мной договор, и поинтересовались, нет ли у меня других романов. Вот так. С тех пор я с этим брелком не расстаюсь. – Трепищев смущенно улыбнулся. – Естественно, я не верю во всякую там мистику. Но получается так, что этот брелок действительно принес мне удачу. Порою мне кажется, что если я его потеряю, то не смогу больше написать ни строчки. Хотя, конечно же, дело не в брелке…
– Не в брелоке, – поправил Витька, которому надоело слушать, как писатель хронически неправильно склоняет слово «брелок».
– Да нет, – задумчиво произнес я. – Именно в брелоке все дело.
Витька и Трепищев одновременно посмотрели на меня.
Я натянуто улыбнулся, лихорадочно соображая, как бы попроще объяснить свои ненароком вырвавшиеся слова. Как назло, ничего путного в голову не приходило.
Меня спас телефон, зазвонивший в кармане куртки.
– Извините, – быстро произнес я и вышел из кухни.
– Связь с командованием, – произнес у меня за спиной Витька.
Пройдя в комнату с телевизором, я прикрыл за собой дверь и достал из кармана телефон.
Вокруг меня царила кромешная тьма. Слабо светилось только табло телефона. В ячейке, где должен быть указан номер телефона, с которого произведен звонок, горели одни нули.
– Слушаю, – сказал я, поднеся трубу к уху.
– Что вы там вытворяете! – Парис говорил тихо, но с напряжением в голосе.
– О чем речь? – не понял я.
– С чего вдруг Кровицу взбрело в голову нахваливать книги Трепищева?
– А почему бы и нет? – удивился я. – Трепищев оказал нам гостеприимство, в ответ мы тоже сделали ему приятное – сказали пару добрых слов о его книгах.
– Прекратите немедленно! – Голос Париса в трубке сделался похожим на змеиное шипение.
– Что именно? – не понял я.
– Прекратите все разговоры с Трепищевым о книгах!
– А вам известно, что у Трепищева имеется клиппер? – осведомился я.
Парис ответил не сразу. Пауза после моего вопроса длилась достаточно долго, чтобы я мог подумать,
