текста. – Значит, санитары Вертелкин и Песков доставили два мертвых тела и подвергшегося нападению шоггота патрульного в особое отделение больницы номер одиннадцать… Почему именно сюда?
– Эта больница ближе всего к месту происшествия и здесь были свободные места.
– Хорошо. Значит, они доставили тела в больницу, а спустя примерно час после их отъезда патрульные, охранявшие особое отделение, устроили здесь резню. Они прикончили всех врачей и уничтожили тела, доставленные со Второй Хуторской. После чего перестреляли друг друга.
Ботти положил на стол световое перо и потер пальцы друг о друга. Как будто прял невидимую нить.
– Я бы посоветовал вам посмотреть запись с камер наблюдения, – сказал Ржаной.
– Там есть что-то интересное?
– Да как вам сказать… Скорее – атмосферное.
– Я и так могу представить, что здесь творилось.
Странно, подумал Ржаной, глядя на старшего дознавателя. Он не похож на пустого болтуна, приписывающего себе несуществующие подвиги ради того, чтобы произвести впечатление. В то же время не похож он и на человека, побывавшего в серьезных переделках. Так кто же он?
Примерно то же самое думал о старшем дознавателе и коллега Ржаного Беккер.
Вернее, это он думал, что так думает.
На самом деле думать так их обоих заставлял старший дознаватель Ботти. Он любил окружать себя неким ореолом таинственности. Ничего дурного за этим не крылось. В ситуации зыбкой неопределенности Ботти чувствовал себя комфортно, и это помогало ему в работе. А что еще нужно? Работе он отдавал себя всецело. Потому что понимал, насколько она важна. А может быть, тот, кто стоял выше его на иерархической лестнице Гильдии, заставлял старшего дознавателя проникаться всей важностью возложенных на него обязанностей? Ботти не исключал и такой возможности. Но в этом ведь тоже не было ничего дурного. Так ведь? Александр Ботти понимал в мемевтике несколько больше, нежели криминалисты. Однако он тоже не был мастером. И прекрасно осознавал это. Мечтой всей его жизни было хотя бы раз пообщаться с глазу на глаз с истинным мастером. Случись такое, Ботти знал бы, о чем его спросить. Именно по этой причине старший дознаватель Ботти сорвался среди ночи с места и прибыл на место преступления, где работали криминалисты. Едва глянув на первое сообщение, поступившее от криминалистов Ржаного и Беккера, Ботти нутром почувствовал, что это тот самый случай, которого он ждал если не всю свою жизнь, то уж точно все годы, что состоял в Гильдии. За тем, что происходило в особом отделении одиннадцатой больницы и вокруг нее, стоял очень сильный мемевтик. Он все время находился в тени, но присутствие его ощущалось по тем незримым следам, что он оставлял. Ботти понял, для того, чтобы не упустить главного, он сам должен находиться в центре событий. Где бы ни располагался этот центр.
После безупречной работы уборщиков особое отделение сияло чистотой и удивляло порядком. Уборщики смыли или затерли каждую капельку крови. Каждый кусочек плоти уложили в пакет и убрали в холодильник. Все вещи расставили по своим местам. Отдельные поврежденные при стрельбе предметы, такие как простреленный системный блок или пробитый пулей диплом заведующего отделения в рамке со стеклом, были оставлены намеренно, как напоминание о том, что произошло. И, надо сказать, они блестяще вписывались в интерьер. Если забыть о том, как и при каких обстоятельствах они обрели свой нынешний вид, их можно было принять за элементы модного декора. Говорят, стиль «милитари файт» снова входит в моду. Так что не удивляйтесь, если вскоре, придя в гости к друзьям, знающим, что такое стиль, увидите на окнах шторы из крапчатой маскировочной ткани, а на диванах и креслах чехлы цвета хаки. Александр Константинович Ботти не следил за тенденциями современной моды, однако он знал, как ведут себя и на что способны мемзомби. Несколько лет назад он был занят в проекте создания мемплексов, позволяющих с помощью сверхкоротких информационных образов запускать в подсознание человека пучок ассоциативных связок, приводящих в конечном счете к желаемому результату. Конкретно, человек обязан совершить определенную последовательность действий, необходимость которых должна быть подтверждена четкой и убедительной мотивацией, созданной самим подопытным, но воспринимаемой им как поступившая со стороны.
– У вас есть распечатка переговоров патрульных во время происшествия?
– Да. – Беккер положил на стол две скрепленные вместе странички. – Мы показали видеозапись специалисту, читающему по губам. Поэтому он смог воспроизвести лишь слова тех, кто стоял лицом к камере. Зачастую, это лишь обрывочные реплики… Да, собственно, там и читать-то нечего… «Так точно, понял, приказ принят…»
– Такое впечатление, как будто кто-то отдает им приказы через индивидуальные переговорники, – уточнил Ботти.
– Именно так, – согласился Беккер.
– При этом, естественно, командование не отдавало никаких приказов.
– Да.
– А используемая патрульными система кодирования сигнала исключает всякую возможность того, что в нее мог вклиниться кто-то посторонний, – добавил Ржаной.
– То есть патрульные разговаривали сами с собой. – Ботти кинул листки с распечаткой на стол. – Иными словами, слышали несуществующие голоса. – Старший дознаватель пристально посмотрел на криминалистов. Сначала – на одного, затем – на другого. И улыбнулся едва заметно. – Надеюсь, вы не считаете это массовым помешательством?
– У нас есть предположение насчет того, с чем мы имеем дело. – Ржаной посмотрел на Беккера и продолжил лишь после того, как напарник согласно кивнул: – По всей видимости, это мемзомбирование.
– О! – Ботти вскинул брови. – Приятно иметь дело со столь вдумчивыми и хорошо осведомленными молодыми людьми!
Старший дознаватель был искренне удивлен тем, что криминалисты сделали те же выводы, что и он. Поскольку у них не было, да и не могло быть того же опыта, что и у Ботти, оставалось только предположить, что им было известно что-то, о чем старший дознаватель пока еще не знал. И – твердь твою! – его разбирало любопытство! Такое, что он едва мог на месте усидеть.
– У вас есть какие-то предположения насчет того, каким образом зомбирующий мемвирус проник в изолированную группу патрульных?
Ботти задал вопрос и уже почти не удивился, услышав:
– Нам кажется, мы знаем, как это произошло.
Хотя это было и неуверенное «Да», но тем не менее звучало весьма многообещающе!
– Я слушаю. – Ботти весь подобрался, как почуявший дичь охотничий пес. Каковым он, по сути, и являлся. Хотя внешне смахивал на человека. – Я вас внимательно слушаю.
– Примерно через час после того, как санитары доставили в особое отделение мертвых и пострадавшего со Второй Хуторской, один из них, Игорь Песков, снова ненадолго зашел в отделение. По его словам, он сделал это, чтобы поинтересоваться, как дела у доставленного им патрульного. Песков был знаком с лейтенантом Ширшовым. Они не были друзьями, но несколько раз пересекались по службе и вроде бы испытывали взаимную симпатию. В хорошем смысле этого слова…
– Понимаю.
– Кроме того, Песков считал себя в какой-то степени виноватым в том, что произошло с Ширшовым. Потому и решил поинтересоваться его состоянием.
– Вам не кажется несколько надуманным такое объяснение? Санитар-чистильщик, не первый день работающий в «неотложке», должен знать, что человек, угодивший в гнездо шоггота, практически обречен.
– Да, конечно. Песков производит впечатление опытного санитара. На службе о нем также отзываются неплохо. Но, похоже, он злоупотребляет спиртным.
– Ах, вот как.
– Да. От него разит тиамином. Витамин B-1 в жидком виде напрочь отбивает запах спиртного.
– Серьезно? Не знал. Ну, если так, то это объясняет некоторые странности в мотивации поступков санитара. Дальше.
– Я все же хотел бы продемонстрировать вам видеозапись. – Заметив, как недовольно поморщился Ботти, Ржаной быстро добавил: – Совсем небольшой фрагмент.
Многие члены Гильдии испытывают вполне оправданное недоверие к видеоинформации по той причине,
