– В моей реальности трупы и ящерицы не исчезают просто так.
– Все верно. Но это не твоя реальность. – Александр указал пальцем наверх. – Мы под колпаком. Как ящерица, которую накрыл чашкой Юм-Памарак.
Чики посмотрел туда, куда указывал Александр, и озадаченно почесал лысый затылок.
– Как-то непривычно об этом думать, – растерянно произнес он.
– Еще бы, – улыбнулся Александр.
– Пойдем поедим, что ли, ага? – предложил Юм-Памарак.
Глава 18. День 201-й
Дик-16. Дик-27. Дик-8.
Первое, что они сделали, – назвали свои имена.
Эрик Шипов, Виктор Гейс и Жан Кефчиян.
Вид у всех троих был гордый и немного растерянный. Они все еще не привыкли к тому, что у них есть имена. Есть прошлое. Есть что-то еще, помимо этой грешной, опостылевшей планеты. Они все еще не до конца понимали, что же с ними произошло, а потому чувствовали себя будто не в своей тарелке. Они словно впервые встретились, и для начала им нужно было обменяться стандартными, обязательными в подобном случае фразами, чтобы затем уже перейти к серьезному разговору. Можно было поговорить о погоде. Или похвалить еду, которой щедро угощал гостей дружелюбно улыбающийся Сапа-Ташан.
Но Шипов, прежде звавшийся Шестнадцатым, почему-то решил начать с другого.
– То, что случилось с Двадцать Первым… Мне очень жаль… Мы даже имени его не узнали.
– Ты-то здесь при чем? – быстро, искоса глянул на Эрика Дик, за обе щеки уплетавший сифар из глубокой миски.
– Я был рядом… – Шипов поднял камешек с земли и кинул его в пустую чашку. – Почему он это сделал?
– Вот только давайте не начинать все снова, – недовольно поморщился Дик. – Ну, честное слово, надоело.
– Я думал, – еще один камешек упал на дно чашки, – нам стоит об этом поговорить.
– Какого греха? – Дик поставил опустевшую миску на край циновки и тронул за плечо сидевшего рядом с ним уурсина. – Уважаемый, подай пожалуйста, вон тот персик. – Он пальцем указал на блюдо с большими, розовыми плодами.
Уурсин улыбнулся, кивнул и передал Дику то, что он назвал персиком.
– Спасибо, – Дик огладил красивый, с мягкой, чуть шероховатой кожицей плод ладонями, понюхал, остался доволен и попробовал его на вкус.
Фрукт оказался таким сочным, что сок потек у Чики по подбородку. Ему даже пришлось подставить ладонь, чтобы сок не капал на колени.
– Двадцать первый покончил с собой. – Эрик кинул в чашку сразу два камешка. – А мы делаем вид, будто ничего не произошло!
– Мы не делаем вид, – усмехнувшись, покачал головой Дик. – Ничего на самом деле не произошло. Так ведь? – посмотрел он на шамана. – Все, как всегда! Все на своих местах, и беспокоиться не о чем!.. Кстати, отличные персики. Рекомендую.
– У меня голова болит, – ни к кому конкретно не обращаясь, сообщил Кефчиян. – Раскалывается просто.
– Это нормально, – с видом знатока кивнул Дик. – После хашцак мицерик и не такое бывает.
– Постарайся не думать, ага, – посоветовал Юм-Памарак.
– О чем? – не понял Жан.
– Вообще ни о чем, ага.
Здоровяк растерянно моргнул и прикусил широкую верхнюю губу. Видно, крепко задумался.
– Мы с Диком видели скальный проход, о котором говорил Юрий, – слова Александра были обращены в первую очередь к Юм-Памараку.
Шаман взял с блюда лепешку и густо намазал ее смесью мелко нарубленного мяса с желтым кисло-сладким соусом и зеленью. Сложив лепешку пополам, он аккуратно откусил кусочек.
– Зря вы туда пошли, ага, – сказал он и слизнул повисшую на краю лепешки капельку соуса.
– Почему?
– Потому что увидели то, что не следовало видеть, ага.
– Что именно?
– То, что вы видели, ага.
– Мы видели дорогу, которую проложили транги. Видели, куда она ведет.
– Вам не следует ходить туда снова, ага.
– Почему?
– Уймарахи, или, как вы их называете, транги, не любят, когда кто-то вмешивается в их дела, ага.
– Мы не собираемся это делать.
– Транги не станут спрашивать, ага.
– Что они сами тут делают? – не сдержавшись, взбаламутил ровно, можно даже сказать, вяло текущий разговор Чики.
– Они служат, ага.
– Служат? Кому?
– Тому, кто привел их сюда, ага.
– Кто это? О ком ты говоришь?
– Ответь сам, если знаешь, ага.
– Лабиринт?
Юм-Памарак откусил кусочек лепешки и стал тщательно, со вкусом пережевывать его. Отвечать на вопрос Александра он явно не собирался.
– Слушай, Саш, а почему Юрий ничего не говорил нам о Лабиринте?
– Он не знал о нем, ага, – ответил на вопрос Дика Юм-Памарак.
– Но он же был в проходе.
– Не был, ага, – Юм-Памарак еще откусил от лепешки и кончиком языка слизнул соус с губы. – Ни он, ни его друзья не покидали деревню после того, как их, умирающих, принесли сюда охотники, ага.
– Но он рассказывал, что все время путешествовал, пока хорошо себя чувствовал. – Ища поддержки, Дик обратился к Александру. – Ведь говорил же, Саш?
– Говорил, – кивнул Александр.
– Выходит, он вас обманывал, ага, – лукаво улыбнулся шаман. И посмотрел на Кефчияна. – А ты почему ничего не ешь, ага? Раз такой большой, значит должен много есть, ага. А ну-ка, давай, не стесняйся, ага.
Жан, будто испугавшись чего, торопливо схватил кусок мяса, завернул его в лепешку и сразу откусил половину.
– Ну вот, ага, – довольно улыбнулся шаман. – Совсем другое дело, а то сидишь тут, как в гостях, ага.
Кефчиян улыбнулся с набитым ртом и довольно кивнул.
– Откуда же, в таком случае, Юрий знал про проход? Мы нашли его, ориентируясь по карте, которую он нарисовал.
– А ему карту нарисовал я, ага. Он расспрашивал меня об уймарахах, и я рассказал ему, откуда они приходят, ага. Но про Лабиринт я ему ничего не говорил, ага. Лабиринт – это то, о чем лучше не знать, ага.
– Почему?
– Потому что это одно из тех знаний, которое не обогащает тебя, а лишь создает проблемы, очень серьезные проблемы, ага.
– Правда, что через Лабиринт можно попасть куда угодно? – спросил Дик.
– Так говорят, ага, – ушел от ответа Юм-Памарак.
– Мы можем воспользоваться им, чтобы сбежать с этой планеты? Грех с ним, пусть куда угодно. В любое другое место.
– Нет, ага.
– Почему?
– Лабиринт был создан не для вас, ага. Для того чтобы найти в нем верный путь, нужен знающий свое дело проводник, ага.
– Ты знаешь такого проводника?
– Нет, ага.
Дик хотел задать еще какой-то вопрос, а, может быть, и не один, но Александр жестом остановил его.
– Кто провел через Лабиринт уурсинов? – спросил он, глядя шаману в глаза.
Шаман будто и не услышал вопрос. Он сначала не спеша доел лепешку, затем медленно, один за другим, облизал все пять пальцев, а после низко наклонил свою похожую на череп голову, обхватил ее обеими руками и затянул не то песню без слов, не то дикий нескончаемый вой. Услыхав его, другие уурсины тоже побросали еду и, обхватив головы, принялись вторить шаману.
– Ну, и что ты натворил? – с укоризной посмотрел на Александра Гейс.
– А что я сделал? – непонимающе пожал плечами тот. – Я только спросил…
Внезапно Юм-Памарак оборвал свое стенание и поднял голову.
– Это ритуальная песня, ага, – сказал он своим обычным голосом. Будто ничего и не произошло. – Мы поем ее всякий раз, когда вспоминаем об Исходе, ага.
Прочие уурсины тоже закончили петь и каждый занялся своим делом, от которого был оторван. Произошедшее не затронуло их чувств. Ни на йоту. Они всего лишь отдали дань традиции.
– Уймарахи, ага. – Юм-Памарак наклонился и зачерпнул себе чашку цим хака. – Уймарахи привели нас сюда, ага. – Он сделал глоток. Затем – еще один. И прикрыл глаза. Он мысленно возвращался в прошлое, которое было всего лишь иллюзией, навеянной мыслями о бренности всего сущего, порой приходящими в голову даже адептам. – Планету, на которой мы, уурсины, прежде жили, постигла ужасная катастрофа, ага. Я тогда еще был маленьким мальчиком и многого не понимал, ага… Но помню я все, как сейчас, ага… Хотя сейчас – это здесь, а там, – Юм-Памарак вяло махнул рукой куда-то в сторону, – там – прошлое, то, чего уже нет, ага…Сначала земля содрогнулась, ага. Так сильно… У нас, уурсинов, есть легенда о Великом Змее – Кат-Дохаре, который лежит в центре земли, обернувшись вокруг корней Шаллат-Иора – Мирового Дерева, ага. Сок, капающий с листьев Шаллат-Иора, попадает в ноздри Кат-Дохару, и поэтому Великий змей спит, ага. Но настанет время, когда сок Шаллат-Иора иссякнет, ага. И тогда пробудится ото сна Кат-Дохар, распрямит свернутое кольцами могучее тело и разобьет земную твердь, ага. Когда планета содрогнулась, это было похоже на то, будто пробудился Кат-Дохар, ага. Рухнули дома, попадали вывернутые с корнем из земли деревья, из
