говорят пилоты, если Старая Одесса не летит к кораблю, значит, корабль летит к Старой Одессе.
– Я полечу с вами, – сказал капитан Лунев.
– Зачем? – Дику показалось, а, может, только почудилось, что в неожиданном решении капитана кроется какой-то подвох.
– Я не могу оставить своих людей и свой корабль.
– Вы с нами только до Старой Одессы? – спросил Александр.
Быть может, он услышал в голосе капитана что-то, что позволило ему задать такой вопрос?
– Там поглядим, – ушел от прямого ответа Лунев.
– Остался последний вопрос. Как нам эвакуировать людей из других колоний, если транги блокируют Грешный Треугольник?
– Других колоний нет. – Ут-Ташан откусил уголок галеты. Пожевал. – Была только ваша.
– Нет-нет, – помахал пальцем Дик. – Уж я-то знаю! В Грешном Треугольнике было пять колоний!
– Он прав, – кивнул на уурсина Лунев. – Кроме вашей, других колоний в Грешном Треугольнике не было.
– Но, когда я летал на «Семецком», их было пять!
– Они все погибли, – произнес негромко Александр. – Без пищевой смеси и иммунной сыворотки люди были обречены. По прибытии в сектор нового корабля была восстановлена только одна из колоний.
– И именно на той планете, где базируются транги.
– Я не любитель конспиралогии, но это здорово смахивает на вселенский заговор.
– Да, но с какой целью?
Александр посмотрел на Ут-Ташана.
– Что ты об этом думаешь?
Уурсин угрюмо покачал головой.
Ему пока нечего было сказать.
Глава 27. День 1-й
Сержант, не торопясь, подошел к Дику-25 и, широко размахнувшись, с оттяжкой ударил его здоровой рукой по лицу.
– За что? – обиженно взвизгнул тот.
– Если б было за что, вообще бы убил, – мрачно процедил сквозь зубы сержант. – Док! – окликнул он врача, трясущимися руками пытавшегося вставить магнитный ключ в щель замка. – Сколько ты еще будешь там возиться?
– Не получается… Не входит…
– Они щель цементом замазали, – держась за ушибленную скулу, прогнусавил Дик-25.
– Дурак ты, док, – по-своему интерпретировал полученную информацию сержант. – Сначала щель вычисти. Ясное дело, эти уроды здесь все, что могли, испоганили.
– Здесь ничего нет, – сказал пилот.
– Что? – недобро прищурившись, переспросил сержант.
– Нет, говорю, здесь ничего. – Пилот рукой будто огладил однообразно-унылый пейзаж каменистой пустыни. – Только стена эта каменная… Да какие-то кирпичные коробки… Зачем они это понастроили?
Пилот несколько раз доставлял группу сержанта на планету, но никогда не покидал посадочный модуль. Зачем? У него была своя работа, не имеющая ничего общего с тем, что происходило на планете. У него не было привычки совать нос не в свои дела. И он даже думать не думал, что чужие проблемы вот так, запросто, в один миг, могут стать его собственными.
Сержант подошел к пилоту почти вплотную и двумя пальцами взялся за большую круглую пуговицу на его форменном френче.
– Если какому-нибудь уроду или группе уродов захочется что-нибудь изгадить, они непременно что-нибудь изгадят. Даже если окажутся в пустыне. Понял?
– Понял, – равнодушно отозвался пилот.
Сержанта он не боялся. Но и спорить с ним не хотел. Не видел смысла.
– Грех первородный! – Док в отчаянии саданул кулаком по железной двери. – Ничего не получается!..
– Помоги ему, – велел пилоту сержант.
Тот, выдержав паузу в три-четыре секунды, пошел выполнять приказ. В конце концов, они все находились в одной лодке, брошенной после кораблекрушения посреди бескрайнего океана. А барак… Пилот не знал, что в нем находилось, но вполне резонно полагал, что бы там ни было, это повысит их шансы на выживание.
– Вы двое, – сержант взмахом руки подозвал к себе оставшегося в живых охранника и Дика-25, – похороните мертвецов. Нам только настоящей эпидемии не хватало.
– Чипы, – взглядом указал на труп колониста солдат.
Сержант криво усмехнулся.
– Не думаю, что в ближайшее время док станет этим заниматься.
Провозившись с замком минут тридцать, пилот очистил-таки щель для ключа от цемента настолько, что всунутый в нее ключ все же сработал. Правда, вытащить его док уже не смог. Но это уже никого не беспокоило.
– Ящики с едой затащите внутрь, – скомандовал сержант и первым зашел внутрь.
В бараке не было ничего полезного, кроме простейшего медицинского оборудования. Но теперь у них, по крайней мере, имелась крыша над головой. И от этого все почувствовали себя увереннее. Разве что за исключением Дика-25. Колонист был мрачен и угрюм. И все время, что остальные занимались осмотром помещений, в надежде обнаружить хоть что-то полезное, он просидел на ящике с пищевой смесью.
Док обработал рану на руке сержанта и как следует перевязал.
– Кости не повреждены, – сообщил он, изучив результаты сканирования. – Есть надежда на то, что двигательные функции полностью восстановятся.
– Отлично.
Сержант достал из ящика пакет с пищевой смесью и вскрыл медицинским секатором. Понюхав содержимое пакета, он посмотрел на врача так, будто тот уже находился под следствием по обвинению в попытке отравления. Но был оправдан за недостатком улик, поскольку главный свидетель все же скончался.
– Док, ты уверен, что это можно употреблять в пищу?
– Абсолютно, – кивнул врач.
Сержант сделал осторожный глоток. Понял, что пока еще не слишком голоден, и отставил пакет в сторону.
Реакция пилота, также решившего попробовать пищевую смесь, оказалась более выразительной и откровенной.
– Что это за дрянь? – Пилот сморщился так, будто слизня проглотил. – Если вы этим кормили местных колонистов, то я не удивляюсь, что они подняли мятеж.
– Заткнись, – почти по-дружески посоветовал ему сержант.
Но пилот и не думал успокаиваться. Он вдруг понял, что в том, что с ним приключилось, виноват сержант. А может быть, док. Или солдат, сидевший по другую сторону стола. Полусумасшедший колонист, в конце концов. Да кто угодно, только не он! Потому что он всего лишь пилот. И не имеет ни малейшего отношения к тому, что случилось на этой планете.
– И сколько нам этим кормиться? – недовольно поинтересовался он.
– Это полноценный, сбалансированный рацион, – не глядя на пилота, ответил врач. – В принципе, им можно питаться всю жизнь.
– Я не собираюсь задерживаться здесь так долго, – саркастически усмехнулся пилот.
– Да и еды на всю оставшуюся жизнь не хватит, – поддержал его солдат. – Как думаете, сержант, когда за нами прилетят?
– Не раньше, чем через месяц, – угрюмо ответил тот. – Скорее всего, через полтора-два месяца.
– И что мы будем делать здесь все это время?
Сержант посмотрел на перевязанную руку. Затем перевел взгляд на ящик с пищевой смесью и сидевшего на нем колониста.
– Разберемся с тем, что здесь произошло.
– А что тут разбираться? – непонимающе пожал плечами пилот. – Колонисты подняли мятеж.
– Все дело в том, что этого не должно было случиться.
– Ну, время от времени всякое случается. Я слышал, бывает, что с неба вместе с дождем лягушки или рыбы падать начинают.
– При чем здесь лягушки? – недовольно скривился сержант.
– Просто как пример привел.
Выражение лица сержанта сделалось сочувственным.
– У тебя, парень, с головой-то все в порядке?
– А в чем проблема? – вскинулся, как перед намечающейся дракой, пилот.
– Просто сиди и помалкивай, – не то посоветовал, не то приказал сержант. – Док, что ты об этом думаешь?
– О чем? – не понял врач.
– О мятеже.
– Ну-у… – Врач двумя пальцами сжал переносицу. – Видимо, что-то пошло не так.
– Очень верное замечание, – с сарказмом одобрил умозаключение врача сержант. – А конкретно – что?
– Трудно сказать… Я не специалист… К тому же, чтобы понять мотивацию действий внезапно взбунтовавшихся колонистов, нужно поговорить хотя бы с одним из них…
– Этот тебя устроит? – Сержант ткнул пальцем в сидевшего на ящике Дика-25.
– Этот? – Док посмотрел на колониста так, будто в первый раз увидел. – Но… Он же остался…
– И что? Он не такой же, как все?
– Не знаю…
– Эй, ты! – Сержант махнул колонисту рукой. – Иди сюда!
Колонист сполз с ящика, подошел к столу и замер, уронив руки вдоль тела.
– Ты почему остался?
– Я с самого начала был против, – вяло, без выражения, будто с неохотой, заговорил Дик-25. – Мне некуда идти. У меня нет имени, а, значит, нет прошлого. Есть только эта планета. Мне нравится обжигать кирпичи. Нравится, как они потрескивают, когда их нагревает огонь. Нравится пар, что идет от кирпичей, когда вынимаешь их из печи. Особенно если дождь…
