– Нет, – ответила за всех троих Ариэлла.
– Точно? – прищурился Веспер.
– Да куда уж точнее! – недовольно взмахнула рукой Ариэлла. – Слушай, Веспер, если тебе что-то известно о месте, куда мы попали, то не валяй дурака, рассказывай.
– Ну, тогда слушайте, – подбоченился Веспер. – Слушайте и удивляйтесь! Потому что то, что вы сейчас услышите, это самая удивительная, самая невероятная, самая фантастическая история из всех, что вам когда-либо доводилось слышать. – Дварф солидно кашлянул в кулак. – Это было вступление.
– Мы так и поняли, – кивнул Терваль.
– Теперь же – сама история. Мне рассказала ее бабушка…
– Похоже, твоя бабушка – истинный кладезь мудрости, – не смог удержаться от замечания Лигон.
– Совершенно верно. – Веспер не заметил иронии в голосе эльфа. Или предпочел сделать вид, что не заметил. – Итак… – Он поставил секиру на пол и картинно оперся локтем о топорище. – Лабиринт существовал, когда еще ничего не было, и когда мир снова обратится в ничто, останется только Лабиринт. – Голос у дварфа был как у странствующего сказителя, что приходит на постоялые дворы и рассказывает гостям невероятные истории былого, за что ему наливают эля и дают поесть, а случается, и мелочь какую подбрасывают. – Лабиринт – это первооснова всего сущего. Это то, из чего появился мир и во что он обратится, когда придет время. Никто не знает, кто и когда создал Лабиринт. Быть может, он существовал всегда. Своими ходами Лабиринт соединяет все существующие миры, пространства и времена. Говорят, что, пройдя по его коридорам, можно увидеть такое, что невозможно даже вообразить. Беда лишь в том, что система расположения ходов Лабиринта недоступна восприятию нашего разума. Поэтому, как бы мы ни старались, мы не сможем понять, куда ведут его ходы и как найти нужный путь. Никто не может знать, куда приведет его Лабиринт. Правда, говорят еще, что есть некий ключ, а может быть, несколько ключей, с помощью которых можно открыть вход в Лабиринт и найти нужный тебе выход. Вот только кто поручится за то, что все это правда?
Произнося последнюю фразу-вопрос, Веспер картинно отвел руку в сторону и замер, будто в ожидании аплодисментов.
– Все? – спросила Ариэлла.
Дварф растерянно хлопнул глазами.
Не такой реакции ожидал он от слушателей. Совсем не такой.
– Тебе не понравилась история?
– Понравилась, – коротко кивнула девушка. – Только нам пора идти.
– Ты что, не поняла ничего? – Дварф помахал рукой над головой, как будто разгоняя надоедливых мух. – Это – Лабиринт!
– И что с того?
– Нет никакой разницы, будем мы куда-то идти или останемся на месте. Когда придет время, Лабиринт сам откроет нам выход.
– А что, если не откроет?
– Значит – не судьба, – с прискорбием развел руками Веспер.
– Пошли! – подтолкнула его в плечо Ариэлла.
Лигон достал из кармана монету и бросил на пол.
– Зачем? – спросил его Терваль.
– Чтобы не ходить кругами, – ответил эльф.
Уже на ходу, подгоняемый неуемной девицей, Веспер вновь попытался убедить своих спутников в тщетности попыток найти выход из Лабиринта.
– Мы нарушаем основополагающее правило искателей приключений! – заявил он вдруг.
– Не слышала о таком. – Ариэлла шла следом за дварфом, едва не наступая ему на пятки, из-за чего Весперу приходилось очень часто, гораздо чаще, чем хотелось бы, перебирать ногами.
– Если не знаешь, что делать, – не делай ничего!
– Если ничего не делать, то ничего и не произойдет.
– В некоторых случаях это может быть даже хорошо.
– Но не сейчас.
– Откуда ты знаешь?
– Я – маг.
– И что с того? Ты ведь даже про Лабиринт не знала, пока от меня не услышала.
– Тебе не кажется, что Веспер действительно верит в то, что рассказал о Лабиринте? – спросил у эльфа Терваль.
– Похоже на то, – согласился Лигон.
– Но ведь это сказка, которую рассказала ему бабушка.
– Это не сказка, а древнее предание, передающееся из поколения в поколение. Предания же нередко в фантастической форме рассказывают о событиях вполне реальных, имевших место в незапамятные времена. Дварфы живут по четыреста лет и больше, при этом сохраняют прочные семейные узы, поэтому и предания их зачастую бывают весьма достоверны.
